Нежилец
Шрифт:
— Обрезки проводов, изоляции и заламинированный рисунок. Отпечатки мы проверили, анализ поверхностей сделали, так что пользуйтесь.
— Рисунок чего? — проговорил Самсонов, уже догадываясь, каким будет ответ.
Полтавин поморщился, машинально отряхиваясь, хотя на прозрачном пластиковом комбинезоне, надетом поверх костюма-тройки, не было ни пылинки. Как криминалист умудрился не испачкаться, облазав на заводе все вдоль и поперек, было загадкой.
— Не знаю, — сказал Полтавин. — Какой-то четырехрукой тетки. Андрюха говорит, она похожа
— Значит, у Дремина, — пробормотал Самсонов, глядя на здание у ворот. Ему одновременно хотелось и зайти внутрь, чтобы поскорее увидеть рисунок, и бежать куда подальше, не оглядываясь. Он с трудом перевел дыхание.
— Ага, — кивнул Полтавин. — Отпечатков нет, зато на изоляции имеются следы машинного масла. Я думаю, оно попало с генератора, который преступник устанавливал внутри цеха, чтобы запустить утилизатор.
Криминалист стянул перчатки, расстегнул комбинезон и извлек из внутреннего кармана пиджака аккуратно завернутый в целлофан ржаной хлебец, похожий на здоровенную таблетку.
— Извините, парни, — сказал Полтавин, вгрызаясь в него. — Я должен регулярно есть. Приходится таскать эти штуки с собой, — добавил он извиняющимся тоном.
Все знали, что Полтавин постоянно испытывает на себе какие-то диеты, так что Самсонов не удивился.
— Продолжайте, я еще загляну, — кивнул он. — Пойдем посмотрим, чем занят Дремин. Он обещал сравнить улики.
Оставив Полтавина у входа в цех, следователь и опер направились к зданию, в котором обосновался Дремин.
— Чертов дождь! — сказал Морозов, складывая зонт перед входом. — С чего вообще начался? Хорошая ж погода была.
— А зачем ты зонт таскаешь, кстати? — спросил Самсонов.
— Я не таскаю. — Опер резко стряхнул с зонта воду. — Просто он валяется в багажнике на всякий случай. На такой вот как раз.
— Ладно, пошли, — хлопнул его по спине Самсонов.
Дверь была распахнута и висела на ржавых петлях, слегка поскрипывая. Внутри царил полный бардак: сразу бросалось в глаза, что здание долго пустовало. Окна были забиты досками, и часть из них пришлось высадить, чтобы в комнаты проникал свет. Электричества не было. Пахло сырой землей, плесенью, пылью и кошачьими экскрементами.
Дремин и несколько оперов расположились на первом этаже, где организовали нечто вроде мини-штаба. На столе лежали прозрачные пакеты с уликами. Самсонов сразу нашел глазами тот, в котором находилось изображение четырехрукой богини.
— Такой же, — сказал, глядя на следователя, Дремин. — Кали.
Самсонов поднес рисунок к окну, чтобы рассмотреть получше. На этот раз листок был заламинирован и поэтому слегка бликовал, но все детали были отлично видны.
— Нет, — сказал через полминуты Самсонов. — Не такой же. Это копия. Сделанная от руки. Убийца срисовал с древнеиндийской гравюры, довольно известной.
— Хочешь сказать, он намалевал ее сам? — уточнил Дремин. — Я думал, вырезал иллюстрацию или сделал цветной ксерокс.
— Так
— Куда ж деваться! — буркнул Дремин.
— Заламинировано профессионально, — заметил подошедший к окну Морозов. — И это большая ошибка нашего поклонника Индии.
— Да, для этого ему пришлось обратиться в фирму, — кивнул Самсонов.
— Интересно, сколько таких он заказал, — проговорил сидевший в углу Коровин. Как обычно небритый, он наливал из термоса в одноразовые стаканчики горячий кофе.
— Уверен, что один, — сказал Самсонов. — С первого убийства прошло лет десять, если не больше. — Ему не хотелось считать точно, хотя рано или поздно сделать это придется. — Этот парень не торопится, за количеством не гонится.
— Полтавин сказал, крови слишком мало, — заметил Дремин. — Так же, как… тогда.
Повисла напряженная пауза, все вдруг словно перестали разом дышать. Самсонов понял, что должен высказаться.
— Слушайте. — Он старался говорить сдержанно. — Не надо… щадить мои чувства. Я сам захотел вести это дело, так что я готов к тому, что мне придется столкнуться с призраками прошлого. Называйте вещи своими именами. Да, моя сестра умерла, Хоботов был арестован и погиб в тюрьме. До сих пор я был уверен, что справедливость хоть в какой-то мере восторжествовала, но это новое убийство… Я не знаю, может, это просто подражатель. Хотя, если честно, я в это не верю. А вы? — Он обвел требовательным взглядом коллег.
— Нет, — первым сказал Морозов. В его голосе прозвучало облегчение — видимо, монолог Самсонова разрядил обстановку. По крайней мере присутствующим стала ясна его позиция.
— Я тоже, — кивнул Дремин.
— Ошибки случаются, — изрек, раздавая присутствующим стаканчики с кофе, Коровин. Приземистый и широкоплечий, он походил в этом полутемном заброшенном помещении на горного тролля. — Это не редкость.
— Думаю, нам следует поднять дело Хоботова, проверить собранные против него улики, причем критично. Если будут сомнения, то станем исходить из предположения, что его осудили ошибочно, а убийца на свободе и принялся за старое. Но пока что мы не говорим о серии. По крайней мере официально. Это ясно?
Опера и следаки закивали. Говори не говори, но дело ведет их отдел, а это уже кое-что значит.
Самсонов машинально провел ладонью по ежику русых волос, отхлебнул кофе и посмотрел на раскрытую папку, лежавшую на столе.
— Пока все совпадает? — спросил он Дремина.
— Кроме ламината.
— Ну, в то время такой услуги практически не существовало, — кивнул Самсонов. — Это сейчас полно фирм, которые покроют тебе пленкой все что угодно. Их надо проверить. Займись этим, не откладывая, — сказал он Коровину.