Неживения – царство призраков
Шрифт:
Дальше случилось кое-что ужасное. Когда дракон перелетал через холмы, окружающие Гиблое Место, Дождинка не на шутку перепугалась при виде открывшейся ей безобразной картины. Прежде живописный идиллический пейзаж был безжалостно изуродован неизвестной силой. Глубокие черные ямы обезобразили цветочное поле, словно его сплошь изрыли гигантские кроты. Само же дерево, о котором принцесса тщательно заботилась, накренилось вбок. Листва его пожухла и местами осыпалась, обнажив голые ветви.
Спрыгнув с приземлившегося Огнегора, девочка помчалась к дереву, разбрызгивая слезы. Упала у его корней, обняв покореженный ствол, и разрыдалась. Подошел Лучезар, принявший человеческий облик. Вздохнул озадаченно и сердито:
– Какой злодей тут все это натворил?!
– Деревце мое, бедное деревце! – горевала принцесса. – Что за беда стряслась с тобой? Кто же тебя так обидел?
– Слезами горю не поможешь, – пробормотал Лучезар неуверенно, подумав, что если Дождинка еще пару часов прорыдает, то, возможно, ливень не понадобится. Принцесса сердито вытерла мокрое лицо рукавом.
– Ты прав. Что теперь реветь? Только время зря теряем. Полить все-таки надо, вдруг поможет. А потом отправимся искать Благовея. Он должен знать, что произошло.
С помощью магических заклинаний принцесса вызвала дождь, как делала это множество раз. Тучи слушались ее беспрекословно, быстро затянув небо над Гиблым Местом. Листва у поврежденного дерева в самом деле ожила, поникшие листочки поднялись и радостно зашелестели под дождевыми струями. Дождинка и Лучезар набросили плащи с капюшонами и стояли под дождем в ожидании, когда влага напитает высохшую землю. Когда дождь закончился, решено было облететь Звездный вулкан вокруг. Может быть, Благовей еще найдется, надеялись оба. Пикник на цветочной поляне отменялся.
Приблизившись к самому подножию замершего вулкана, Дождинка вдруг заметила вдали валявшийся на земле темно-синий плащ волшебника, узнав его по сверкавшим на солнце серебристым звездам.
– Немного вперед и приземляйся! – крикнула она Огнегору, который, хотя сам ничего сказать в драконьем облике не мог, а человеческую речь понимал, и сразу направился к находке. Но разглядев то, что вначале приняли за плащ, оба ужаснулись. То был сам Благовей, распростертый на земле. Вопросы хороводом закружились в голове принцессы. С чего бы Благовею лежать на земле? Волшебник устал и прилег отдохнуть? Что же, у него совсем никакого убежища нет? Должен же быть какой-нибудь дом или, по крайней мере, обжитая пещера в горе! Если так, то почему он лежит прямо на земле и не двигается? Ему что, плохо? Он же … Он же не… умер?!
Глаза – зеркало души
Апчих склонился над бездыханным телом волшебника, внимательно вглядываясь в его раскрытые безжизненные глаза, смотревшие в никуда пустым взглядом. Никогда в жизни, даже в страшном сне, лекарь не мог себе представить, что когда-нибудь ему придется увидеть Великого Благовея, Повелителя Времени и Пространства, в таком безнадежном состоянии. Дела его были совсем плохи.
Еще ранним утром Апчих проснулся в своем маленьком уютном домике на окраине деревни, что в стране Весении, с ощущением сильной тревоги. Подобное чувство в последний раз он испытывал лишь тогда, когда на страну напало полчище злостней. Но тогда угрозу было видно невооруженным глазом. Теперь же, не находя причин для такого беспокойства, он ломал голову, что же это с ним? Плохое предчувствие страшной беды или просто какое-то недомогание? Подумав, решил выпить успокоительное снадобье. Странно, но вместо ожидаемого спокойствия лекарь обнаружил, что тревога его только усилилась! И это при том, что уже много лет в Весении, как и во всем Неявь-Мире, царило добро, и все, абсолютно все, были счастливы! И вот в его дверь постучали. Сердце дрогнуло, почуяв вестника беды. Вестником оказался принц Лучезар, сын королевы Весняны, явившийся собственной персоной, с перепуганными глазами в поллица и бледный, как утренний снег. Бедный юноша даже слова не мог вымолвить, до того был потрясен чем-то. Апчих втянул его в дом. Наконец, неожиданный гость обрел способность говорить и что-то произнес, но при этом лекарь не понял его слов. Будто тот говорил на чужом языке. Смысл услышанного дошел до его сознания лишь тогда, когда принц повторил одну и ту же фразу трижды.
– Благовей умер.
После третьего раза Апчих все понял, но онемел сам, потеряв дар речи. Только таращился на Лучезара, словно тот был призраком, явившимся с того света. Потом прошептал деревянными губами:
– Не может быть.
– Едем во дворец, – сказал принц сухо. – Карета ждет.
Апчих долго не мог попасть ногами в башмаки и найти рукава в куртке. Лучезар помог ему одеться. Лекарь не помнил, как ехали по городским улицам, будто тотчас очутился во дворце, в спальне для гостей, перед постелью с телом Благовея, и почувствовал, как сердце оборвалось и рухнуло куда-то вниз от одного взгляда на лежащего. Лишь после боковым зрением заметил стоявших вокруг кровати. Весняна прижимала к лицу носовой платок. Тихо всхлипывала совершенно зареванная Дождинка. Генерал Тюльпан и советник Пион, восстановленные в своих должностях после раскаяния, склонили головы на грудь. Лучезар тихо прошептал:
– Давайте, господин лекарь, принимайтесь за дело. Вдруг он все-таки еще жив? Хотя бы осмотрите его.
– Конечно! – Апчих упал на колени в изголовье кровати и трясущимися руками расстегнул ворот рубахи волшебника. Прильнул к груди. Стука сердца слышно не было, а кожа его была холоднее, чем брюхо змеи. Покачал головой сокрушенно. Дождинка взвизгнула, а Весняна подавила вырвавшееся было рыдание. Апчих же продолжал искать признаки жизни, но не находил их. И все же надежда никак не хотела покидать его сердце. Не мог он поверить, ну никак не мог, что такой великий волшебник, как Благовей, возьмет и умрет вот так просто. Ведь на нем держалось все благополучие Неявь-Мира. И лекарь начал пристально всматриваться в его глаза, пытаясь прочесть в них, что же увидел Благовей в прследние минуты. Что убило его? И убило ли окончательно, или же осталась хотя бы маленькая крупица жизни? Вначале Апчих увидел ночное звездное небо, отчетливо проступившее на потемневшей радужной оболочке, сменившей бледно-голубой цвет на иссиня-фиолетовый. Некоторое время, довольно долго, не было видно ничего другого, но лекарь ждал. И не зря. Очертания черной фигуры появились вдруг на фоне горного склона, и до него донесся голос неизвестного существа, а за ним и голос Благовея, называвшего собеседника братом. Апчих увидел в глазах Благовея все, что произошло, услышал их разговор и обмер, пораженный.
– Неживей восстал из мертвых, – прошептал он. – Пришел из Призрачного царства, отнял у Благовея волшебную палочку и поднял из земли злостней. Отправил их в Явь-Мир. И случилось это еще полгода назад! Благовей пролежал в долине так долго! Странно, что тело не рассыпалось в прах.
– Ужас!
– Беда!
– Кошмар! – зашептали все по очереди.
– Но как Неживею это удалось? – недоуменно спросила Весняна. – Ведь он давно умер, а оттуда в наш мир еще никто ни разу не возвращался!
– Вечная Тьма помогла ему. Он сам так сказал.
– Он поклонился Вечной Тьме? – ахнула потрясенная королева. – Но что же теперь будет с царством призраков? Неужели все там обречены?
– Все мы теперь обречены. Неживей отправил злостней в Явь-Мир. Понимаете, что это значит? – скорбным голосом прошептал Апчих. – Через некоторое время они превратят его целиком в обитель зла. То же самое ждет и царство призраков. А следом и наш черед настанет. Лишь Благовей, охранявший границу между мирами, контролировал равновесие. Теперь его волшебная палочка в руках злодея.
– Какая страшная беда нависла над нами! – ужаснулась королева. – Неужели совсем ничего нельзя сделать?
– А помните, в трудные времена Благовей почему-то переносил мальчика из Явь-Мира, и тот чудесным образом решал все проблемы, – вспомнил лекарь. – Как же его звали?
– Ваня! – подсказала Дождинка. – Но теперь он для нас недосягаем. Без волшебной палочки Благовея мы не сможем вызвать его сюда.
– Пожалуй, Ваня придумал бы снова, как всех спасти, – Весняна кивнула. – Весьма сообразительный и храбрый юноша. Но как его сюда вызвать? Это мог сделать только Благовей.