Нежное сердце
Шрифт:
— Несомненно.
— Какой устаревший подход.
Цезарь передернул плечами:
— Элементарная вежливость.
— Зовите меня Грейс, — сказала она. — Кстати, о вежливости. Ведь я не спорила, когда вы сообщили, что на уик-энд мы летим в Буэнос-Айрес, верно?
— Вас просто застигло врасплох мое сообщение, — возразил Цезарь. — Вы лишились дара речи. Мне это понравилось. Для разнообразия.
На ее лбу появилась морщина раздражения.
— Не все привыкли садиться в свои личные самолеты и лететь за тысячи миль, чтобы провести уикэнд
— Это не просто уик-энд, — заметил Цезарь.
Грейс напряглась:
— Вы должны были сразу меня об этом предупредить.
— Почему?
— Я могла бы подготовить другой вариант меню.
— Меня он вполне устраивает. И я не считаю тридцатичетырехлетний рубеж поводом для праздника, — скривился Цезарь.
— Так это ваш день рождения? — выдохнула Грейс.
Он взглянул на свои дорогие часы:
— Да.
Грейс могла только молча смотреть на него, так как дар речи она утратила. Она летит в Буэнос-Айрес, чтобы приготовить праздничный ужин для Цезаря Наварро! Впрочем, что это за праздничный ужин, если будут присутствовать всего два гостя? Грейс задумалась, кто такие эти два гостя. Особенно один, которому, как сказал Цезарь, без сомнения, понравится ее шоколадный мусс.
Может быть, это женщина, с которой Цезарь в настоящее время делит постель?
Сердце Грейс упало, стоило ей подумать о женщинах в жизни Цезаря. «Интересно, почему?» — с усмешкой спросила она себя. И вообще, это ее не касается.
Не может она испытывать влечение к мужчине, который живет в мире, столь отличном от ее мира, верно? С ее стороны это чистое безумие. Безумие, которое ни к чему не приведет, только к разбитому сердцу.
Грейс тряхнула головой, избавляясь от нежелательных мыслей.
— Вам следовало предупредить, что это ваш день рождения.
— Вы испекли бы торт? — поинтересовался Цезарь. — Или, может, преподнесли мне подарок?
— Да, торт. А что касается подарка… Что я могу купить мужчине, у которого и так все есть?
Рот Цезаря сжался.
— В мире очень много вещей, которых у меня нет, Грейс.
— Например?
Он пожал плечами:
— Например, родительского дома. Мои родители, как вы помните, не смогли жить вместе с того момента, как мы потеряли Габриэлу.
В глазах Грейс светилось участие.
— По этой причине ваши родители расстались?
— В конце концов да. Другие семьи в подобных обстоятельствах становятся сплоченнее. Мои же родители, наоборот, не могли встречаться глазами друг с другом и думать, что Габриэлы с ними нет. Я совершенно не понимаю, почему говорю вам все это! — нахмурился он.
— Может, потому, что после стольких лет молчания вам наконец-то нужно облегчить душу? — предположила Грейс.
— Однако это не объясняет, почему в качестве слушательницы я выбрал именно вас.
Грейс отшатнулась:
— Это грубо.
— Приношу свои извинения, — отрывисто произнес Цезарь, несколько томительно долгих секунд смотрел на нее, потом вскочил. — Если вы передумаете и пожелаете
Через некоторое время они, судя по всему, уснули. Чего Грейс сделать не могла. Сначала к ее глазам подступили слезы. Она была оскорблена грубостью Цезаря. Кроме того, девушка размышляла над тем, что он рассказал о своих родителях. Быть приемным ребенком непросто. Нельзя избежать Вопросов, кто твои настоящие родители, почему тебя бросили и тому подобное. Но каково пришлось семье, которая потеряла двухлетнего ребенка, которого, по словам Цезаря, все обожали? Грейс не могла это даже представить.
— Потрясающе…
Цезарь взглянул на девушку, сидящую рядом с ним в лимузине. Работал кондиционер. Рафаэль сидел рядом с шофером, отделенный от них стеклом и, по мнению Грейс, выглядел как хищник, ожидающий нападения в любой момент.
Остаток полета Цезарь провел, сожалея, что затеял разговор с Грейс Блейк о своей семье. К тому же ему не нравилось, что он резко оборвал тот разговор. Кроме того, он заметил слезы в ее аквамариновых глазах и терзался по этому поводу тоже. Он никогда не обсуждал дела семьи или свою личную жизнь с кем бы то ни было. Почему же он доверился Грейс? Цезарь не находил ответа.
Лицо его смягчилось, когда он заметил, с каким искренним восхищением Грейс разглядывает мелькающие за окном городские кварталы.
— Насколько я понимаю, вы никогда не были в Аргентине?
Грейс качнула головой, каскад ее волос всколыхнулся.
— Мои родители были адвокатами, поэтому они могли позволить себе летать с нами во Флориду или на Карибы во время отпуска. Но мы никогда не были в Аргентине. Я, правда, видела мюзикл, но это совсем не то.
Цезарь с недоумением взглянул на нее:
— Не по… — Потом он кивнул. — Кажется, я догадываюсь, о каком мюзикле идет речь. Там показана Аргентина пятидесятых годов. С того времени многое изменилось.
— Здесь прекрасно! — Грейс не уставала восхищаться зданиями, парками, граффити. — А люди выглядят расслабленными. Мне даже показалось, что какая-то пара танцевала на улице.
— Танго, — объяснил Цезарь. — Его часто исполняют странствующие музыканты. Впрочем, танцевать может любой, кто пожелает.
Глаза Грейс расширились.
— Вы когда-нибудь… Нет, конечно нет. — Она покраснела.
Рот Цезаря скривился.
— Я никогда не танцевал танго на улице, но любой уважающий себя аргентинец должен уметь его исполнять.
— Вот как, — протянула Грейс.
Цезарь вздернул бровь:
— А вы танцуете танго?
— Плохо. — Она грустно улыбнулась. — Мои родители хотели, чтобы мы с Бет научились танцевать, поэтому, когда мы были подростками, они записали нас на курсы бальных танцев.
— Мои родители тоже, — подхватил Цезарь.