Нежность к мертвым

Данишевский Илья

является театральной паузой или поводов для ссоры. Пигмали-

он в силу ущербности всегда просит прощения; его богатый и

бесполезный внутренний мир завернут в дешевую одежду,

которую снимают богатые и бесплодные руки Маннелига. В

этом великая благодарность. Пигмалион всегда обижен, и когда

они сворачивают направо, Маннелиг просит прощения, пусть,

на самом деле, в этот момент принимает извинения Пигмалио-

на; при всех поворотах один остается

герром, а другой просто

именем. Их тела в неравной позиции, им холодно в объятьях

друг друга, они уже не плачут от одиночества, они имитируют

счастье, но на самом деле их любовь не совсем воображаемая.

Они возвращаются в место своего знакомства с какой-то

сентиментальной целью. Пигмалион – чтобы показать миру

своего дорогого возлюбленного; чтобы этим показать, как низко

он поднялся, чтобы отыскать его; в его глазах долгое и востре-

бованное ожидание. Маннелиг возвращается из любви к син-

342

Нежность к мертвым

хронности и порядку, к правильному порядку слов в предло-

жении. Это чувство вины Пигмалиона раздражает его, но в

какой-то степени подстегивает. Оно дает четкое понимание, что

у Маннелига большое будущее — с кем-то другим. Эта любовь

— которая плотно сидит в каждом из них — кажется Маннелигу

реабилитационной работой; для Пигмалиона — завершением

пути. Это завершение не может радовать его, оно каждое утро

пульсирует желанием разорвать эти отношения, но каждый раз

заморожено — внедренным в него Маннелигом материалистич-

ным мироощущением. Всякое движение рук Пигмалиона оста-

новлено; его пальцы удерживают чашку кофе во время разго-

вора, который щелкает своими шарнирами, перекатывает мус-

кулы и, в общем, сводится к обсуждению превосходства этих

двоих над всеми остальными, более счастливыми, более реали-

зованными и более влюбленными. По ночам они обмениваются

ядом, предпочитая поцелуи и легкий петтинг. Их союз не мо-

жет быть до конца плодотворным, они не могут стать одним

целым, но Пигмалион знает, что в его жизни больше ничего не

случится: эти весенние попытки слияния – его конец, его по-

следнее утешение. Маннелиг знает, что будет скучать по этой

сдержанности, о которой — пройдет несколько лет — он будет

вспоминать ностальгически, но все же для него она создана

исключительно ради ностальгии, происходит в настоящем

только, чтобы позже существовать в прошлом.

Маннелиг ревнует прошлое своего любовника. Пигмалион

не знает прошлого своего любовника. Точнее — он знает о фак-

тах, но сомневается в их достоверности, ведь факты противоре-

чат тому, каким Маннелига видит Пигмалион. Они обменива-

ются опытом в простой комнате, лишенной личностного отпе-

чатка, в выскобленном пространстве, совсем не похожем на то,

к чему привык Пигмалион. В этом месте отсутствуют запахи. В

них нет воспоминания и нет устремления в будущее. Но они

говорят о планах, о переменах, о крупном успехе. Этот разго-

вор — ритмический лейтмотив, он гасит всякое дыхание Пиг-

малиона, он давно погасил дыхание Маннелига. Им бы стоило

обращаться друг к другу на Вы, их отношения — такая же со-

причастность, как сопричастен соглядатай совершенному пре-

ступлению.

343

Илья Данишевский

Герр Маннелиг уходит на работу и возвращается с нее. Он

обсуживает микроскопические нужды своего любовника; он

внутренне восхищен и одновременно в отвращении к строению

его души. Пигмалион прозябает в квартире и ожидает возвра-

щения хозяина, а когда хозяин возвращается, становится гос-

подином их диалогов, позволяет утолять свои микроскопиче-

ские нужды, принуждает Маннелига к соитию и пустой бол-

товне. Утром он снова остается один. Теперь, когда его преж-

няя жизнь уничтожена, когда великий и авторитетный вождь

установил новое знамя, Пигмалиону некуда торопиться. Творе-

ние его любви завершено и выражено гордым лицом Маннели-

га, его старательном стремлением к светлому будущему; Пиг-

малион больше ничем не занят, его путь завершен, его творче-

ские потенциалы и стеклянные пальцы растворены в любовни-

ке. Он подходит к шкафу, чтобы рассмотреть единственную

рубашку, единственный брюки, единственный пиджак, единст-

венные запонки, единственные ботинки своего возлюбленного,

он чувствует в себе жестокую и честную любовь к нему, он

чувствует то, что называется нежностью, но никак не может

выразить их; ему не хватает сил, чтобы привести эти брюки,

этот пиджак, эти ботинки в хороший вид, ему не хватает уст-

ремленности, чтобы накрыть на стол. Он придавлен воспитан-

ной Маннелигом ничтожностью и каждый вечер осужден за

ничтожность. Уставший хозяин возвращается с работы, чтобы

найти обескровленный труп на своей постели, целый день ма-