Нежный защитник
Шрифт:
— Что я буду делать, если ты умрешь? — в ужасе проговорила она, затягивая очередной узел.
— Я не умру от таких пустяков, Рыжик.
— Мой отец тоже не собирался умирать от той раны, — сердито возразила она. — Ланкастер говорил, что стрела могла быть специально заражена.
— Значит, он тоже об этом думал?.. — обернулся к ней Фицроджер.
— Ты думал о том, как умер мой отец? — опешила Имоджин. — Но почему ты ничего не говорил мне об этом?
—
— С такой, что я имею право знать! — Она грубо дернула за конец бинта. — Сколько еще секретов ты от меня скрываешь?
— У каждого из нас есть свои тайны. — Он предусмотрительно отодвинулся от своей целительницы и привалился спиной к стене.
— Ага, снова сокровище! — От возмущения Имоджин стало трудно дышать. — Ты не успокоишься, пока не наложишь на него свои лапы, Фицроджер? И мне снова придется с тобой спорить?
— В данный момент нам вообще не стоит спорить о чем бы то ни было, — невозмутимо возразил он. — Да, у меня были некоторые соображения по поводу того, как погиб твой отец, но это еще не повод закатывать истерику. Вполне возможно, что стрела была заражена или отравлена. И поскольку Уорбрик хотел захватить замок, подозрения падают именно на него.
Имоджин постаралась взять себя в руки. Он опять был прав. Сейчас не время выяснять отношения.
— Ланкастер готов обвинить либо тебя, либо короля.
— Вот как? А что думаешь ты?
— Что это не мог быть ты, — ответила она, не опуская глаз.
— Почему?
Потому что интуиция подсказывала ей, что это не он. Но она не сказала об этом вслух.
— Ты бы наверняка опередил Уорбрика. Ты самый ловкий солдат в королевском войске.
— Рад, что ты находишь во мне хоть какие-то достоинства. — Он откинулся к стене и сжал раненую руку. По-видимому, она причиняла ему немалые страдания.
— Очень болит? — Имоджин мигом позабыла о своем гневе.
— Не больше, чем положено в подобных случаях. Кровотечение скоро прекратится. Единственная проблема — утрата подвижности. Остается надеяться, что мне не придется драться.
— Почему бы нам не отправиться в Кэррисфорд? Это совсем близко. Там тебе окажут настоящую помощь, — предложила она.
— Нет. — Она перехватила его изучающий взгляд. — Если на нас напали люди Уорбрика — откуда он мог узнать, что мы ночевали в монастыре?
— Если он следил за нами…
— Это не исключено, хотя мои солдаты постоянно патрулировали в лесу и наверняка заметили бы его лазутчиков. Но тогда как ему удалось подсунуть охране отравленное
— Если он кого-то подкупил… Но Гарет говорил, что люди Ланкастера привезли его с собой!
— Я как-то упустил это из виду.
— Никто и не утверждает, что ты должен быть безупречен во всем!
— Это хорошо, потому что от тебя у меня голова идет кругом.
Это было сказано так откровенно и просто, что поначалу Имоджин решила, что ослышалась.
— Ты не шутишь?
— Нет, особенно сейчас. — Он не спускал с нее взгляда, хотя в сумерках трудно было прочесть выражение его лица.
— Сейчас?
— Сейчас, когда я увидел в тебе огонь.
— Ты имеешь в виду прошлую ночь?
— Я имею в виду сегодня. Сядь рядом.
Не понимая, чего он хочет, она подвинулась, и Фицроджер усадил ее к себе на колени, пользуясь здоровой рукой.
— Ты хоть помнишь, как сыпала самыми грязными ругательствами и визжала от восторга после каждого удачного удара?
— Да. — От стыда она даже зажмурилась.
— Ты настоящая амазонка, жена моя. — Он прижал ее к себе. — Ты прирожденная воительница. И если бы не моя рука и не грозящая нам опасность, я взял бы тебя прямо в этой пещере, как полагается брать амазонок: в крови и еще не остывших после боя.
Только теперь Имоджин сообразила, что она с головы до ног измазана кровью, а он так и вовсе залит ею. До сих пор ее это совсем не волновало.
Он поцеловал ее крепко и страстно.
— Я еще никогда не испытывал такого восторга. — Он приложил ее руку к своей шее, чтобы она могла ощутить, какими сильными толчками струится по жилам его кровь.
— Это лихорадка от раны, — произнесла она.
— Нет.
Казалось, каждый удар его сердца отдается в ней, как удар молота по наковальне.
— Мне что-то не по себе. Я вся дрожу, а почему — не знаю. Как будто мне чего-то не хватает. Но я больше не хочу рисковать… — Тут Имоджин вспомнила прошлую ночь и поняла, чего ей не хватает. Она обеими руками повернула его голову к себе.
— Мы не можем, Имоджин. Это слишком беспечно. — Но он не возражал против поцелуя, еще больше разгорячившего их кровь. — Нет. — Осторожно, но решительно он отодвинул ее от себя. — Сядь вот здесь, Рыжик. Нам надо поговорить и иметь при этом ясные головы.
Она ужасно не хотела слезать с его колен, но знала, что лучше не спорить. Она нехотя опустилась на пол пещеры. Неутоленное желание причиняло ей физическую боль. Если бы не его рана, ее ничто бы не остановило.