Незнакомка с тысячью лиц
Шрифт:
– А потом мы поселили тебя туда, куда надо было мне. Городские власти судорожно метались, пытаясь расселить массу народа. Все, поверь мне, были в панике. И погорельцы, и власть. И тут я решил за тебя похлопотать, как за свою родственницу. Попросил поселить тебя в этом старом доме, пустующем уже многие годы. Мне говорят, она не согласится, а я возражаю: она будет только рада. Она так любит старину! Ну и для порядка попросил не оставлять там тебя одну и поселить еще кого-нибудь. Поселили семейство какое-то заполошное, алкашку. Под шумок сунул туда и Ваньку, чтобы, типа, он приглядывал за тобой.
– Слева от входа, второй этаж, второе
– Совершенно верно.
– Там все это время жил Ваня?!
– А кто же еще! Кто же еще оставался бы столько времени невидимым? – удовлетворенно улыбнулся Георгий. – Только у него получилось! И знаешь как?
– Как?! – Она вспомнила крадущиеся шаги, приводящие ее в состояние нервного ступора.
– Он нашел потайной ход! Из той комнаты, что он занимал, прямо на улицу, на пустырь за домом, шел потайной ход. Вот почему и удавалось выходить и заходить незамеченным.
– Я слышала шаги!
– Шаги слышны были, как их не услышишь в этой трухлявой берлоге! – фыркнул Георгий, вспоминая рассказ Ивана, как его пытались выследить какие-то люди, ведущие наблюдение за домом. – Но его никто не видел.
– Я видела. Однажды. Он надевал ведро на голову, демонстрируя мне. Даже подумать не могла, что это он…
– Он, он, не сомневайся. Все хотел свести тебя с ума!
– А зачем вы вообще меня в этот дом поселили? Меня и других людей?!
– Дом мне нужен был заселенным. Нужно было движение в нем, чтобы начать поиски того, что я ищу уже долгие годы. Если бы он стоял необитаемым, то это сразу привлекло бы внимание. Его надо было срочно заселить, пока его не снесли. А насчет тебя… Мне все равно было, ты там или кто-то другой. Насчет тебя – это Ванькина идея. Он хотел тебя контролировать. Я был не против. Нравилось ему забавляться – ради бога! – Георгий лениво улыбнулся, рассматривая девушку. – Мне нужен был доступ в подвал. Я его получил, не привлекая внимания. И собирался уже начать поиски, когда в дом влез этот профессор! Вот идиот! Он даже не подозревал, что своей самодеятельностью подписал себе смертный приговор!
– Почему? Почему вы его убили?
Оля с горечью вспомнила старого чудака, с восторженностью утверждающего, что дом этот хранит много тайн. Тайн, за которые многие бы отдали дьяволу душу.
– Потому что он собирался поднять шум! – воскликнул с возмущением Георгий. – Он наткнулся на подтверждения того, что в доме хранится нечто. Нашел старые чертежи. Начал рыть буквально носом землю. Гулял по дому, спускался в подвал, выстукивал стены. Это что?! Это бардак! Он бы поднял шум, привлек внимание общественности и…
– И нашел бы клад раньше вас, – закончила за него Оля.
– Клад? Про клад он много трепался, Иван слышал ваши разговоры. Но не клад меня интересует, Ольга. Меня интересуют бумаги, которые, возможно, спрятаны в этом доме. Бу-ма-ги, – закончил он по слогам. – И где спрятаны эти бумаги, знаете, возможно, только вы!
– Я? – Она откинулась на спинку стула, уставилась на него, как на сумасшедшего, хотя таковой он считал именно ее. – С чего вы решили?
– Всеволод Валентинович, да покоится он с миром, – цинично улыбнулся Георгий, – в последние дни перед смертью много о чем вам рассказывал. Тупая лысая Ванькина башка ничего не уразумела. Он просто слушал звук вашего голоса и наслаждался. А вот сама тема разговора осталась для него путаной. И возникла срочная необходимость вызволить вас из СИЗО. Поэтому-то и умерла ваша престарелая соседка. Ване пришлось повторить подвиг.
– О господи! – Оля прикрыла ладонями рот. – Вы не шагаете, вы маршируете по трупам!
– Есть такое дело, – удовлетворенно отозвался он, встал с места, схватил ее за локоть и рывком приподнял. – Давайте взглянем на чертежи этого чокнутого профессора, Ольга. Вместе взглянем.
Он подвел ее к старому столу, заваленному бумагами, и Оля тут же узнала чертежи, которые ей показывал Всеволод Валентинович. Она, признаться, слушала его тогда рассеянно, все больше думая о своем – о том странном парне, что смотрит на них из окна соседнего дома. Кажется, это он помог ей не попасть под колеса его же автомобиля. Кажется, это он.
– Итак, Оля, где бумаги? – Георгий развернул самый большой чертеж на столе, заставил ее склониться над ним. – Покажи пальчиком.
– Не знаю, как насчет бумаг, но Всеволод Валентинович был уверен, что клад хозяином дома спрятан в этой вот несущей балке. – И она ткнула пальцем в одну из балок на плане чердака.
– Зачем?! – Георгий непонимающе таращился в чертеж. – Зачем там?
– Чтобы никто не нашел, считал Всеволод Валентинович. Он прочел чьи-то воспоминания, где о хозяине было много нелестных высказываний. Так вот автор утверждает, что хозяин дома был мерзок и жаден. И желал, чтобы его добро никому не досталось. Ведь если потревожить эту балку, крыша рухнет. Она придавит кладоискателя. И это будто бы приводило хозяина дома в полный восторг.
– И ты в это поверила?
– Я – нет. Всеволод Валентинович верил. Он утверждал, что богатые алчные люди знамениты своими чудачествами. Я могу присесть?
В ее голове вдруг снова возникла идея избавиться от пленившего ее человека. Вот если она все же попытается разбить тарелку или завладеть рыбной вилкой и…
– Оля, это уже четвертый раз, когда ты планируешь мое убийство, – тихо проговорил Георгий, стремительно повернулся к ней и больно схватил за обе руки, притягивая ее лицо к своему настолько близко, что его губы касались ее щеки. – Не надо этого делать, Оля. Не надо. У меня на тебя грандиозные планы, дорогая, далеко идущие планы, чтобы убить тебя прямо здесь и прямо сейчас.
Его язык облизал ее щеку, нос прошелся по ее шее, волосам, плечам, шумно втягивая воздух:
– Ты славно пахнешь, дорогая. Давай отложим время для зловонного тлена на потом. А?
– Д-давайте, – еле выговорила она, думая, что сейчас-то он ее и убьет.
– Вот и славно. И ты, дорогая моя, могла бы уже сегодня спать в другой постели. Если бы не твои бессмысленные мечты освободиться от меня посредством убийства, ты бы уже сегодня спала… со мной. – Он больно шлепнул ее по заду, подтолкнул к той двери, через которую они вошли в эту комнату. – Но ты вела себя сегодня скверно, Оля. Поэтому я тебя снова привяжу. Чтобы в этой милой рыжеволосой головке больше не было гадких мыслей на мой счет.
Она ничего не стала говорить в ответ, покорно пошла впереди него, спускаясь по крутой бесконечно длинной лестнице. Позволила снять с себя платье, послушно легла на койку. И не сопротивлялась, когда он привязывал ее щиколотки и запястья. Просто смотрела на него, и все.
– Теперь я понял, – проговорил он, подходя к двери, чтобы уйти.
– Что? – Она все так же смотрела на него.
– Почему ты надела мертвому отчиму ведро на голову, когда оказалась с ним – с мертвым – заперта в том сарае.