Нф-100: Врата Миров
Шрифт:
– Что?
Дина повела указкой на небо, потерла пальцами основание указки и послышался далекий звук " ган-гон, ган-гон".
– Усилитель, - сказала она, предваряя встречный вопрос, - хотя могла бы догадаться, что не слышите, раз не реагируете.
Следующие действия Дины напоминали что-то вроде движения бойцов восточных единоборств или танец с фантастическим узором: обернувшись вокруг воображаемой оси на триста шестьдесят градусов, странным образом выворачивая шею и продолжая следить за Стерлиговым, и одновременно с этим вращая в руке указку, она направила ее вертикально вверх на еле слышный звук. Указка, раскручиваясь в ее руке все быстрей и быстрей, преобразилась в светящийся жезл, с острия которого потянулся сначала незаметный желтый, затем все более набирающий яркий фиолетовый цвет мощный
Страх - это одно из препятствий, с которым каждый когда-то сталкивался в своей жизни и должен был преодолеть. Он имеет множество форм, от простой легкой тревоги, до парализующего, подавляющего волю чувства паники. С ним можно справиться в одном единственном случае - если не стыдиться своего страха. Это чувство вполне естественно для человека, ведь каждый из нас в минуты крайней опасности встает перед выбором: "Что делать? Драться или спасать свою шкуру?" Но спасительная доза адреналина, неожиданно и регулярно поступавшая в кровь наших предков, в век всеобщей автоматики и комфортных условий проживания, постепенно потеряла свою полезность и стала в повседневной жизни не только неподходящей, но и мешающей. Да и зачем современному человеку эта примитивная защитная реакция?
Так до сегодняшнего дня думал Стерлигов. И как же он корил себя сейчас за почти благожелательное отношение к двойникам своих старых знакомых. "Идиот, глупец, дурак" - вот все самые безобидные эпитеты, которыми он осыпал себя, видя серьезные намерения Дины уничтожить источник лебединого клекота. То, что за этими звуками скрывались его настоящие друзья, он теперь не сомневался. Враг готовился напасть на его друзей, а он лежал беспомощным бревном, задыхаясь от кашля. На что нужна ему своя жизнь, если те, ради которых стоит жить, сейчас исчезнут под смертельным лучом? И Стерлигов, вспомнив свое босоногое уличное детство, когда только безрассудная храбрость помогала ему, маленькому шкету, противостоять великовозрастным хулиганам, рывком вскочил на ноги и, подсекая Дину в коленях, подставил ей предательскую заднюю подножку. Дина не упала, что и следовало ожидать от клонированного тела, наделенного отличными физическими качествами, но траектория луча светящейся указки - жезла изменилась, и в следующий момент лес вокруг Стерлигова и Дины в радиусе двухсот метров исчез, словно испарился и не существовал. Одинокая гладкая серая скала смотрелась инородным телом.
"Расщепитель! Ни намека на атом не осталось!" - ахнул про себя профессор.
– Дина, что случилось?
– Олег стоял в появившемся проеме скалы,
– Хотела уничтожить источник непонятного звука, он помешал, - небрежно бросила она в сторону профессора так, будто это было какое-то досадное недоразумение, которое следовало устранить немедля.
– Это лебеди были. Они в Красной книге, - выдавил в очередном приступе кашля и, стряхивая прилипшие к брюкам иголки хвои, Стерлигов.
– Красная книга? Олег и Дина неподдельно удивились.
– Да, в неё с двадцатого века стали заносить исчезающие безвозвратно виды растений, насекомых, животных. Их уничтожение наказывалось по закону.
Ничего более странного прежде он не видел - кожа на лицах Олега и Дины стала вибрировать и изображать ужасные гримасы, судорожные конвульсии сотрясали их туловища, а рот каждого чужака кривился, пытаясь удержать горизонтальную линию. Вероятно, это был смех. Если сверхзадача жителей чужой планеты - уничтожить все население Земли и тем самым подготовить для себя жизненное пространство, то спасение журавлей из Красной книги ничего не могло вызвать, кроме гомерического инопланетного смеха.
– Где вы там?
– в проеме скалы, аналоге двери, показался Саша.- Капсула для гостя готова, а Сергей напал на след мышей.
– Дина, уходи,- Олег проследил, как она зашла, потом повернулся к Стерлигову.
– Вас ждет встреча со старым знакомым. Будьте сговорчивей, дедушка.
– Просьба у меня есть.
– Какая?
– Минуту времени. Журавлей послушать.
Олег замешкался с ответом, иррациональность просьбы ввергла его в логический ступор. Стерлигов этого и добивался. Пока двойник его внука осмысливал его странное желание, он изо всех сил пытался воссоздать в уме картину горного ущелья и себя с двойником
Друзья его поймут. Он знал.
– ГАН-ГОН, ГАН-ГОН, - послышалось высоко с поднебесья.
Глава 11. Диктатура кошки. Разговор на орбите
Невозможность выгнать мышей из коровника не то чтобы расстраивала Любаву, но немного раздражала своей нелогичностью. Коровник - жилье для коров, для мышей существовало другое жизненное пространство, вне этого строения, где-то в подполье. И каждодневное созерцание мелких грызунов, неприятных по самой сути, как разносчиков всякой заразы, тихо бесило женщину. Она пыталась пройти с разных сторон за круг, явно существующий в мыслях кошки и ревностно охраняемый ею, и выгнать мышей. То, что Мурка - мыслящее существо высшего порядка, не вызывало никаких сомнений. Только Любава пыталась подойти чуть ближе, как Мурка изгибалась всем туловищем и так страшно шипела на хозяйку, что она, видя явную агрессию от ласковой прежде кошки, не решалась двигаться дальше. Так и протоптала на земляном полу коровника круг запрета, за которым мирно жили в соседстве биологические враги. Мыши поначалу очень сильно боялись всех звуков: и смачного чавканья коровы, пережевывающей сено, и Муркиного фырканья, когда она беззастенчиво отшвыривала лапами особо жадных до миски с молоком грызунов, и тихих шагов Любавы. Кошка оказалась еще и хорошей воспитательницей. Она так вышколила своих подопечных, что те стали лакать молоко строго по очереди, причем очередь выстраивалась по внешнему виду мышей - самые дохленькие питались первые, а те, что бодрее и здоровей выглядели, допускались к еде последними. За круг ни один грызун не мог выйти, "сторожиха" тут же грозно шипела - этого предупреждения хватало с лихвой, незваные "гости" тут же распластывались до состояния серой незаметной тряпочки и даже боялись дышать.
Вот уже третий день продолжались диктаторские замашки Мурки. Теперь в коровнике была ее безраздельная власть. Корову это нисколько не волновало, она также продолжала меланхолично жевать сено и стоять, помахивая хвостом, пока хозяйка сцеживала из тугого вымени молоко. Мурка к окончанию дойки подталкивала к невидимой границе пустую миску и следила, чтоб наливали не до краев. Как-то Любава перелила чуть выше кромки, так кошка резкими ударами передних лап наклонила миску и отлила лишнее, на ее взгляд, молоко под ноги непонятливой хозяйке.
Мыши терпеливо ждали, пока их кормилица переместит миску в центр круга. Получалось это у нее очень ловко, и казалось, что Мурка не толкает миску, а несет ее в передних лапах.
– Померещится же, - Любава помотала головой, сбрасывая наваждение, когда, подкладывая в ясли свежую охапку сена, увидела боковым зрением фантастическую картину: кошка несла миску в передних лапах, сама важно вышагивала на задних, словно в цирковом аттракционе. Да кошка ли это была? Любава увидела тонкую статную фигуру черноволосой женщины в черном одеянии до пят. Бросив вилы, тут же резко повернулась - кошка сосредоточенно толкала посудину с молоком в центр круга.
– Что делать будем, Сысой? Скоро с ума сойду, женщины вместо кошек мерещатся, - спрашивала она чуть позже у мужа. Тот сосредоточенно сидел перед компьютером и не сразу услышал вопрос, обращенный к нему.
– Ничего. Ждать, - буркнул угрюмо.
– Не могу на мышей смотреть! Я их с детства не люблю и боюсь. А сейчас жалко, постоянно с кошкой рядом, стресс какой для них.
– Корова молоко дает?
– Дает!
– И пусть сидят там все. Потом разберемся.
Видя необычную угрюмость Сысоя, Любава направилась к своему необычному семейству, загадка странного поведения непримиримых животных сильно её занимала. Косые лучи закатного солнца недостаточно хорошо освещали внутренность сарая, и ей показалось, что от коровы, лежащей напротив двери, метнулась в сторону темная фигура. Любава почувствовала легкую дрожь в теле и хотела вернуться в дом, не заходя в подсобное помещение, но, будучи храброй с детства, пересилила себя. Возле коровы валялся скребок, которым она обычно чистила ее по утрам. Мурка лежала на своем обычном месте, охраняя мышей, только подрагивающий кончик хвоста говорил о том, что животное скорее дремлет, чем спит.