Ни капли волшебства
Шрифт:
Несколько томительных секунд Лиз и Крюков пытались выстроиться в цепочку, по которой Морокл, похожий на червяка-шелкопряда, подтянулся чуть выше по полу и смог головой дотянуться до ножа. Еще мгновение — и нож оказался в его зубах!
Издав радостный вопль, Морок изогнулся и принялся разрезать веревки на груди. А еще через пару минут он уже освободился и торжественно встал на колени, раскидав обрывки веревок в стороны!
— Я свободен! — закричал он, и в это время резкий толчок сбил страхового агента с ног. Перекувырнувшись через голову, он вкатился в распахнутый железный шкафчик. С верху на него посыпались тряпки, инструменты и рюкзаки.
— Эдик! Золотце мое, ты в порядке? — испуганно спросила Лиз, — падаем ведь!
— Парашюты! — донеслось из шкафчика, — мы спасены!
В следующее мгновение показался его не в меру лиловый нос и руки, сжимающие нож. Подобравшись на корточках к Лиз, он быстро освободил ее от веревок, потом развязал Крюкова и вернулся обратно к шкафчику, чтобы вытащить оттуда рюкзаки.
— Надеваем, быстрее!
Сквозь распахнутую дверь внутрь самолета врывался пронзительно-холодный воздух. Натягивая парашют, Крюков осторожно выглянул вниз и увидел стремительно приближающуюся черную гладь. Земля отсюда походила на выгоревшую головешку. Отовсюду поднимались в небо закрученные столбы густого дыма. А еще в это же время Крюков подумал, что ни разу в жизни не прыгал с парашюта.
— А вы уверены, что они, ну, работают? — спросил он, вспоминая опять же об армии, — может у пилота это такой изощренный способ самоубийства — выпрыгнуть с неработающим парашютом?
— Леша, ты хочешь остаться в самолете и уж точно разбиться, или прыгнуть и сохранить надежду на спасение? — спросил Морокл, затягивающий ремешки на груди с такой профессиональной решительностью, словно всю жизнь только этим и занимался
Крюков подумал:
— А можно остаться?
— Нельзя. В таком случае мне тоже придется остаться, а я не имею ни малейшего желания! Ты проверил крепления?
С этими словами Морокл небрежным, и даже слегка оскорбительным жестом толкнул Крюкова ботинком в грудь.
"Эй" — хотел крикнуть Крюков, но перевернулся через голову и вывалился из самолета в объятия холодного ветра…
Глава десятая, в которой Крюков сохраняет надежду на спасение
Крюков открыл глаза.
Сделать это было непросто, но гораздо легче, чем пошевелить какой-нибудь конечностью или что-либо расслышать. Отбитые ноги, руки, грудь и задница (извините за суровость реализма) болели нещадно. В ушах гудело так, словно неподалеку кружилась целая самолетная дивизия.
Перед глазами все плыло и переливалось. Мутные картинки складывались в не менее мутные образы, затем стало понятно, что в непосредственной близости от Крюкова стоит на корточках давний знакомый страховой агент и снимает с плеч рюкзак, из недр которого раскинулся позади Морокловой спины ярко-желтый парашют. А еще пахло чем-то горелым. И от земли, к которой Крюков крепко приложился щекой и животом, дышало жаром.
Увидев, что Крюков открыл глаза, Морокл усмехнулся:
— Господин Крюков! Позвольте поздравить вас с первым парашютным прыжком! Как видите, все закончилось удачно.
— Я ниео не слоал? — спросил Крюков, плохо ворочая языком и нижней челюстью.
Морокл нахмурился:
— Приземляться надо было лучше. Мы чуть было не угодили в самый настоящий эпицентр пожара!
Крюков попробовал пошевелить руками и обнаружил, что руки все еще подвластны его воле. Вскоре выяснилось, что ноги тоже на месте. Ворочая головой, Крюков сел на корточки и тоже стал стягивать парашют. Полета он совсем не помнил. Только смутные образы. Кусочки неба, кусочки стремительно приближающейся черной земли, кусочки Лиз и Морокла, мелькавшие перед взором. Вспомнил он, как слышал, что Морокл кричал: "Дергай за кольцо!", но вот как дергал не помнил. А затем все погрузилось в темноту и выплыло только сейчас.
— А где Лиз? — спросил он, оглядываясь.
Пространство вокруг закрыло черной пеленой дыма, поднимающего с земли. Обозримые участки были выжжены дотла. Кое-где проглядывались чудом сохранившиеся остатки травы, неподалеку, выгоревшей кучей, валялись какие-то доски.
— Унесло туда, — махнул рукой Морокл, — наверное, нам надо быстрее освобождаться от парашютов и уходить отсюда. Если мы на вражеской территории, значит, есть надежда найти двери на Гавасайу. Честно говоря, эта планета мне совсем не нравится.
— Скоро она взорвется.
— Так будет лучше для всех. Жаль, что не успел застраховать побольше тупых солдафонов!
— У тебя еще будет шанс! — из дыма вдруг показалась Лиз. Следом за ней шли экипированные в военную форму люди с ружьями наперевес. Форма совсем не походила на форму недавних знакомых. Значит, все-таки успели долететь до вражеской территории.
Морокл, судя по всему, пришел к похожему выводу. Радостно всплеснув руками, он вскочил на ноги и поспешил к вооруженным людям:
— Как я рад господа! Как я рад, что мне не пришлось искать вас посреди царящего разрушения и хаоса! Во имя славного генерала Зюдова! Само провидение привело вас ко мне!
Подбежав к оторопевшему солдату, Морокл принялся ожесточенно трясти его руку с ружьем:
— Как здоровье? Так себе? Ну, это ничего! Именно для этого я сюда и прилетел! Лиз, как дела? Приземлилась нормально? Они встретили тебя гостеприимно?
Лиз ошеломленно кивнула.
— Вот и хорошо. А теперь, господа военные, отведите меня к вашему генералу немедленно. Вы же знаете о том, что планета вот-вот взорвется? Надо торопиться!
Военные, которых насчитывалось без малого человек шесть, с любопытством смотрели на потрепанного страхового агента с волочившимся за спиной распахнутым парашютом. Потом один из них сказал:
— Мы увидели падающий вражеский самолет и направились на разведку. Потом наткнулись вот на эту женщину. Теперь на вас. Но вы же не военные.
— Логика! — изрек Морокл уважительно, — мы, посланцы с мирной планеты, нечаянно угодили в лапы террористов, но успели угнать их самолет и таким образом добраться до вас, понимаете?