Ни капли волшебства
Шрифт:
— Да была тут одна… я давно хотел тебе сказать… еще до свадьбы… честное краблсское!
— Зеленая такая с куцым хвостом? — нахмурила одну-единственную жгуче-зеленую бровь Лиз.
— Нет. Черноволосая и с ластами.
— Русалка что ли?
Морокл многозначительно промолчал.
— О, боги! Ты изменял мне с русалкой?!
— Всего пару раз… я удил рыбу на рассвете, а там она… ты же знаешь, какие обольстительные эти русалки. Им бы только кого-нибудь под воду утащить, — на лице Морокла возникло выражение, словно он вспомнил о чем-то поистине приятном. Быстро опомнившись, он добавил, — я даже не знал тебя тогда!
— Какая разница?! — взревела Лиз, — ты мог хотя бы предположить, что когда-нибудь женишься! А как говорить новой супруге, что провел ночь с русалкой?
— Две ночи… тем более, что я как раз и не рассказал. Ты уже не моя жена.
— Не важно! Это ты ушел от меня, а не наоборот!
— Хочу напомнить, дорогая, что я застал тебя с четырьмя!
— Что для меня четверо?! Они хотя бы не были русалками!
— Еще бы и с русалками!!
Крюков схватился за голову. Перепалка бывших супругов грозила перерасти в активные боевые действия по всем фронтам. По-крайней мере, кое-кого из них двоих точно собирались хорошенько помять.
— Господа!
— …а еще муж назывался! Да я если б знала…
— … а твои ухажеры? Видал я твоих ухажеров! Сейчас как дам посохом, волшебным! Леша, дай мне эту чертову дубинку!
— Господа! Может, хватит, а?
— …да я тебе сейчас… что?
Лиз посмотрела мутным взглядом разъяренного быка на Крюкова. Зажатый в ее руках Морокл, болтающий в воздухе ногами, тоже.
— Господа. Я думаю, у нас не так уж и много времени, чтобы решать свои личные проблемы. Давайте потерпим дня три? А потом я обещаю, что не буду встревать ни в одну вашу ссору.
Лиз посмотрела на Морокла, хорошенько его встряхнула и поставила около себя:
— А еще бывший муж называется.
— Я к вам, дорогая, в мужья не набивался, — попытался сохранить достоинство Морокл. Однако помятый костюм и видимые следы испуга на лице портили общее впечатление.
— Пойдемте дальше. Вон первые домики.
Несколько минут спустя они вышли к небольшой деревне. Мягкий песок под ногами затвердел, стал похож на упругий асфальт золотистого цвета. Тягучий воздух развеялся, вытесненный легким ветерком, приносящим весьма аппетитные запахи. Вдоль дороги потянулись первые дома, ладно сложенные из кирпича. Из труб почти на всех крышах вился дымок. Показались первые прохожие.
Действительно, к гуманоидной расе здесь не шибко привыкли. Местные жители походили на медуз, с глазами на тонких стебельках и отдаленно похожих на человеческие руки щупальцах. После себя на асфальте жители оставляли влажные следы, которые высыхали спустя пару минут.
— Куда мы направляемся?
— Ищем, где можно поесть, — ответил Морокл, — я не ел с тех пор, как собирался лететь к тебе. Много времени прошло, хм.
— Почти три дня, по вашим меркам, — Крюков оглядывался по сторонам.
Местные встречали шедших подозрительными взглядами, вращали глазами, а по их телу пробегала волнистая рябь.
— Кажется, нам не очень рады.
— Еще бы. Если ты так будешь пялиться вон на ту особу, то она обвинит тебя в изнасиловании. А за это полагается смертная казнь.
— Это женщина? — удивился Крюков, быстро отводя взгляд.
— У гавасайцев нет разделения полов. Любая оплодотворенная особь делится на две себе подобных. Потом еще на две. И так далее.
— Любопытная деталь, — заметил Морокл, — гавасайцы не заполонили всю вселенную только благодаря тому, что им запретили глазеть друг на друга больше двух раз в десять лет. Поэтому здесь так жестко с изнасилованиями.
— Понятно, — дабы не провоцировать местных жителей, Крюков перевел взгляд на блестящие вывески, развешанные над входами в различные заведения. Как и во всех уголках вселенной, реклама здесь являлась двигателем торговли.
Около дверей небольшого домика стоял железный щит, на котором яркими буквами было написано: "Туалет, только для иностранцев".
— Эй?
— Что-то случилось? — остановился Морокл.
— Я прочитал эту вывеску!
— И что?
— Но там же надпись… не по-русски.
— С тобой всегда так трудно? — осведомилась Лиз, — как ты умудрился жениться и нарожать детей?
— Я не рожал.
— А кто рожал?
— Ммм… жена.
— У вас рожает жена?! — поморщилась Лиз, — дела еще более плохи, чем я предполагала.
— Я спрашивал про надпись.
— Все дело в эффекте привыкания профессора фон Поппа, — пояснил Морокл, — любой организм, находящийся в ином мире продолжительное время старается выжить в незнакомых условиях. А как это сделать? Правильно! Приспособиться к окружающему миру. Сначала ты автоматически привыкаешь к межгалактическому языку, потом сможешь есть их пищу, затем видишь двери-порталы, ну а потом… впрочем, тебе еще рано.
— Ну-ка, братишка, прочитай, что написано вон на том огромном плакате над дверьми? — ткнула пальцем Лиз.
— Одну секунду… "Бар "Георгиз и ко"! Выпивка, закуска, горячая еда и спальня в одном помещении! Спешите посетить! Цены не кусаются".
— Молодца! — Лиз одобрительно хлопнула Крюкова по плечу, едва не вогнав его в асфальт по колено, — идем туда немедленно! Надеюсь, нам удастся связаться с Георгизом!
— Что за Георгиз? — насторожился Морокл.
— А. Мой бывший ухажер. Так, мимолетное экзотическое увлечение. Он оказался слишком слабонервным. Стоило мне съесть на его глазах кожелапого осьминога, как он сообщил, что между нами ничего быть не может. А потом его стошнило прямо на столик.
— Ухажер? Но ведь гавасайцы…
— Он не гавасайец. Он с планеты Огрион. А здесь у него целая сеть баров и мелких магазинов для иностранцев. Торговля в разных уголках вселенной — это главный конек огрионцев. Интересно, как сейчас выглядит Георгиз? Раньше он был таким лопотулечкой.
— Может, пойдем в другой бар? — холодным голосом спросил Морокл.
— Я голоден, — сказал Крюков, — и мне не терпится что-нибудь пожевать.
— Молодца! — снова похвалила Лиз.
— На что нам сдался твой Георгиз? Мы ищем оружие, или собираемся набить животы? — поинтересовался Морокл.