Ни страха, ни надежды. Хроника Второй мировой войны глазами немецкого генерала. 1940-1945

фон Зенгер Фридо

Когда бои временно приостановились, оказалось, что 94-я пехотная дивизия потеряла большую часть позиций, на строительство которых ушли месяцы. Противник вытеснил ее на открытую местность за основную боевую линию. Горы там, особенно на левом фланге, были меловыми, поэтому пехота не могла окапываться, как ее учили. Фактически требовалось укреплять позиции для ведения боевых действий в горах, как в Абруцци. Однако о сооружениях типа прежней основной боевой линии не могло быть и речи.

Наступление на 15-ю гренадерскую моторизованную дивизию в период между 20 и 22 января происходило совсем не так, как на 94-ю пехотную. 15-я гренадерская моторизованная дивизия стояла в долине за рекой Гари, на местности более привычной для немецкого солдата, и построила вполне удачную линию обороны. Противник форсировал реку ночью под покровом утреннего тумана. Наша основная боевая линия проходила не

по реке, а располагалась за ней в форме зигзага. В результате подразделения противника, форсировавшие реку, попали под внезапный огонь и сразу же понесли тяжелые потери. Несмотря на такую неудачу, на следующий день противник повторил свою безнадежную попытку. По донесениям из дивизии, он потерял 400 человек убитыми и 500 пленными.

На тот момент ни 15-я гренадерская моторизованная дивизия, ни корпус не представляли себе масштаб неудачи противника. Только расследование в конгрессе США обстоятельств этой кровопролитной атаки 36-й американской дивизии пролило свет на истинное положение дел. Германское командование не обратило особого внимания на это наступление по той простой причине, что оно не вызывало сильного беспокойства. Для отражения атаки не потребовалось даже использовать резервы 15-й гренадерской моторизованной дивизии, не говоря уж о резервах с других участков фронта, исчезла необходимость откладывать замену 19-й гренадерской моторизованной дивизии, и она была осуществлена обычным порядком после этих боев. Не могу сказать, действительно ли командующие союзников отдали приказ о наступлении настолько детальный, что не оставили подчиненным никакой свободы для инициативы.

22 января противник высадился в Неттуно (на плацдарме Анцио). Для участия в боях у Неттуно с линии фронта срочно пришлось выводить 29-ю гренадерскую моторизованную дивизию. 90-я моторизованная стала новым резервом группы армий за линией Кассино, но она все еще находилась под моим командованием. Из-за высадки десанта у Неттуно Кессельринг, вероятно, позже посчитал ошибкой, что отдал две дивизии для усиления участка фронта 94-й пехотной дивизии. Однако подобное выделение резерва можно рассматривать как удачный пример двойного его использования. Их отсутствие в районе высадки не имело негативных последствий, потому что, хотя предотвратить саму десантную операцию нам не удалось, мы украли у противника победу, ибо он не смог выдвинуть свои силы с плацдарма в глубь территории. 29-я гренадерская моторизованная дивизия, таким образом, присоединилась к 14-й армии, сосредоточенной у Неттуно, достаточно своевременно, чтобы предотвратить прорыв, но не достаточно быстро, чтобы сбросить противника в море. Совместная боевая задача этой дивизии и 14-го танкового корпуса была выполнена так, что наступление 10-го британского корпуса провалилось. На самом деле отход этой дивизии с фронта вызвал некоторые трения, потому что группа армий, для которой события развивались недостаточно быстро, проявляла наибольшее упорство. И все же дивизия могла заявить о некоторых последовательных успехах, которых она достигла, действуя в качестве оперативного резерва.

После высадки десанта у Неттуно я уже не мог рассчитывать на поддержку резервов группы армий в таком же масштабе, как и прежде. Такая обстановка, естественно, вызывала во всех штабах вопрос: можно ли удержать фронт у Кассино в случае крупного наступления или лучше отвести его за плацдарм Анцио, что позволит двум германским армиям соединиться и сэкономить силы. Кессельринг, побывавший на моем КП, как это часто бывало и раньше, подчеркнул, что он выступает против отвода фронта, «так как нынешняя его линия короче и потому экономичнее, чем линия, проходящая прямо перед воротами в Рим через всю Италию». Однако оценка фельдмаршалом обстановки предполагала, что мощная контратака на плацдарме Неттуно очистит его от противника, что было в духе его обычного оптимизма. Подобного рода план наступления на плацдарм означал, что в случае новых десантов ему придется отказаться от использования оперативных резервов в Северной Италии, а 14-й танковый корпус вынужден будет полагаться в основном на свои собственные силы. Я должен был создавать резервы, не обнажая те участки, которые подвергались атакам.

25 января, вскоре после второй атаки противника на участке фронта нашего корпуса, началась третья. На этот раз противник атаковал севернее Кассино, и, поскольку этот город находился под непосредственной угрозой, эта операция получила в войсках название «первое сражение у Кассино». В упорных боях, продолжавшихся почти месяц, 34-й американской дивизии удалось глубоко вклиниться севернее Кассино, а французский корпус одновременно наступал со стороны рек Секко и Рапидо в горы в направлении

Терелле. Колониальные части союзников оправдывали свою репутацию, сражаясь упорно и не считаясь с потерями. В трудном положении оказалась Венская дивизия. Как и в большинстве других немецких дивизий того времени, командиры батальонов в ней были молодыми людьми, которые вели свои силы численностью не более ста человек так, как будто это были смешанные штурмовые группы. Гарнизон самого Кассино и батальоны, стоявшие севернее этого города, оказались бы сломлены, если бы я не смог ввести в бой свежий полк из состава только что прибывшей 71-й пехотной дивизии, которая должна была сменить 15-ю гренадерскую моторизованную дивизию. К счастью, этот полк смог удержать свои позиции.

В долине Бельмонте, первой подвергшейся атаке, я тоже попытался контратаковать силами подразделений 71-й пехотной дивизии, однако в результате удалось лишь блокировать этот район, не захватив никакой территории. Когда в ходе атаки я приехал в полк, который вел бои в долине Бельмонте, то был поражен неравными силами нашей пехоты и французских колониальных частей. Полковой КП располагался в пещере. Под сильной бомбежкой, грохот которой в горном ущелье многократно усиливался, практически невозможно было услышать друг друга. Эти солдаты с равнины, непривычные к горам, в неудобных шинелях, должны были вести атаку на крутых горных склонах, преодолевая заградительный огонь, эффект которого усиливался разлетающимися обломками пород.

В течение первой недели наш фронт севернее Кассино оказался глубоко сдвинутым в ходе непрерывных атак, и в конце концов противник захватил холмы, расположенные северо-западнее города. Это обеспечило ему возможность обозревать всю Виа Казилина – единственную дорогу на Кассино. Он угрожал деревне Терелле, откуда мог продвинуться севернее Монте-Каиро и в течение часа добраться до Рокказекки, где находился КП моего корпуса.

Венская дивизия более не способна была оборонять свои позиции. Поэтому я ввел в бой 90-ю гренадерскую моторизованную дивизию, которую опять забрал с Южного фронта, и передал под командование генерала Бааде, моего хорошего друга. Выводить эту дивизию с Южного фронта было рискованно, атаки противника развивались там с опасным для нас успехом. Однако его боевые действия севернее Кассино продолжались достаточно долго, чтобы мы могли понять, что именно там находится теперь направление главного удара. Я все-таки пошел на такой риск, чтобы использовать свой главный резерв – 90-ю гренадерскую моторизованную дивизию.

С еще незатронутой передовой линии 5-й горной дивизии на Монте-Чифалько с северного склона я мог наблюдать за долиной Бельмонте, видел дугу прорыва противника и его пехоту с тыла, когда она атаковала в направлении моего КП в Рокказекке. Наблюдал я и за перемещениями противника в районе Сан-Элии, всего в двух километрах ниже. Так как это был передовой и удобный для наблюдения пункт, я сосредоточил там всю артиллерию, которая накрывала огнем дугу прорыва противника до самого Кассино. Возможно, некоторый результат в обороне можно отнести, среди прочих факторов, к такому оперативному использованию артиллерии.

Тем временем дивизии, задействованные в зоне основных боевых действий, теряли свою боевую мощь со скоростью от одного до двух батальонов в день, и их полное уничтожение стало только вопросом времени. Так как батальоны были неполными, цифры потерь в дивизиях оставались небольшими относительно их общей списочной численности. Таким образом, одну дивизию, потерявшую в течение недели до шести ослабленных батальонов пехоты, можно было считать использованной до конца, хотя ее списочный состав сократился всего с двенадцати тысяч до одиннадцати. Попытки некоторых штабов поддерживать боеспособность дивизий пополнением из других подразделений неизбежно заканчивались провалом. Современная дивизия слишком сложный организм, чтобы что-то менять в ней прямо на поле боя. Так называемые «пожарные части», сформированные на скорую руку из артиллеристов, других боевых групп или подразделений тыла или связи, не были приспособлены к пехотному бою и, как правило, «поглощались» быстрее, чем регулярная пехота.

Поэтому, когда прорыв противника обеспечил ему возможность беспрепятственно контролировать всю Виа Казилина, я использовал свою власть, чтобы потребовать прекращения битвы у Кассино и занятия нашими войсками совершенно новой линии – так называемой линии Ц, расположенной гораздо дальше плацдарма Неттуно, вместо того чтобы подвергать основные германские силы в Италии опасности неизбежного разгрома южнее этого плацдарма. Мое предложение не было принято. Однако военная удача повернулась теперь к нам лицом, потому что силы противника пошли на убыль. У него, похоже, тоже не было резервов.