Ни живые, ни мёртвые
Шрифт:
— Кто бы это ни был, он затеял крайне опасную игру.
XII: Ни земля, ни могила
К счастью или к несчастью, в нашей жизни не бывает ничего, что не кончалось бы рано или поздно.
Антон Павлович Чехов
— Ты домой?
Вопрос сорвался легко и необдуманно, растворившись в воздухе облаком пара. На улице, казалось, ни на градус не потеплело с раннего утра: деревья покрылись инеем, фонтан заливал льдом, снег с каждым днём всё больше возвышался по обочинам и на
Она впервые меня так сильно беспокоила.
И я без понятия, по какой конкретно причине. Ощущение, что с ней всё же что-то не так, не покидало ни на секунду: ни во время лекций, ни в столовой, ни на перекурах. Я даже не обращала внимание на пристававшего Арни и хмурого Инграма - беспокойство било в гонг и эхом совести отражалось на душе. Никогда не призналась бы в этом, даже самой себе, но нечто изменилось во мне, и теперь я не искала выгоду в общении с Анной. Не желала составлять тщательный шахматный расчёт, не собиралась выискивать недоговорки, не подстраивалась, чтобы узнать новую информацию. И более того - я искренне хотела помочь amie.
И это странно для меня. Необычно. Ошеломляюще. Трепетно.
Неужели только по отношению к одному единственному человеку я не хотела совершить очередное зло?
– Анна?..
Её сигарета почти догорела, но она так ни разу и не затянулась. Даже не вставила в мундштук. Что же с ней происходило? А со мной? Её взгляд ничего не выражал, никуда не смотрел - пустота серых, как лезвие стального ножа, глаз пугал. Казалось, за ними не крылось ничего: ни сердца, ни души, ни эмоций. Но это не так - я чувствовала, знала, что Анна вот-вот треснет. Рассыпется, будто мёртвая бабочка.
– Анна.
Я подняла уже руку, чтобы коснуться её, но девушка вдруг резко дёрнулась, словно очнулась от сна, и щелчком отправила окурок в снег.
– Мне ничего от тебя не надо.
Я выдержала ледяной взгляд и всё же положила ладонь на её плечо.
– Я просто хотела тебе помочь, - так непривычно было говорить кому-то подобные слова. Словно... сама в них нуждалась.
– Только не надо держать меня за дуру, как всех остальных, - Анна демонстративно закатила глаза.
– Хватит притворяться, - никогда на неё не давила, но сейчас понимала, что без этого никак. Иначе человек так и будет всю жизнь запираться в себе, пока не сгниёт от подавляемых эмоций.
Чувстам тоже нужен свежий воздух.
– Если ты носишь маски, это не значит, что все так делают, - цинично заметила девушка, несколько раз моргнув.
– У меня всегда настоящее лицо - «выражение камня».
– Я понимаю, ты не имеешь ни малейшего повода довериться мне, но я действительно хочу тебе помочь, - не знаю, почему так настаивала на своём, но отчаянно хотелось достучаться до подруги.
– Мне никто не нужен, - её голос сорвался.
– Я всегда со всем справляюсь сама. И сейчас справлюсь.
– Такая же мысль однажды привела меня к потере любимого человека. И себя тоже.
– Если рассчитываешь на сожаление, то мне всё равно.
Эта стена между нами... она когда-нибудь рухнет?
– Анна.
– Отпусти меня.
Я крепко вцепилась в её плечо, не желая сдаваться. Чувствовала всем сердцем -
И ты вновь останешься один.
– Я знаю, тебе больно не из-за смерти отца. Тебе больно из-за того, что он так и не стал тебе настоящим отцом.
Что бы я ни говорила про Мэри и Канга, но очень глубоко в душе желала, чтобы они стали мне настоящими родителями. Теми, кто действительно любил, заботился, оберегал. Как в книжках - ведь только из них я узнала, что такое на самом деле семья. Однако... я сама не давала поводов для этого, Канг пытался временами делать неуверенные шаги, а Мэри... это Мэри. От неё толку - ноль. Одни истерики.
Конечно, я не могла с уверенностью утверждать, что у Анны всё же это больное место. Но то, как Жоэл вёл себя по отношению к ней, как он её практически не замечал... не трудно догадаться, что внутреннему ребёнку, погребённому заживо в холодную землю, не хватало родительского тепла.
И слеза, одиноко скатившаяся по бледной коже щеки, - подтверждение этого.
– Да, ты права.
Объятия раскрылись неожиданно, но быстро - уткнулись друг другу в плечо носом и даже не гадали, кто кого обнял первым. А внутри - небывалые волны тепла, нежности и чего-то невероятно светлого, точно сам ангел осветил наш грешный путь, раздвинул острые заросли, озарил яркой мечтой и любовью, прогнал всех бесов, что пятнали наши заблудшие души. Никогда до этого Анна не казалась мне столь хрупкой, слабой, беспомощной: и хоть роста мы были почти одинакового, у меня было ощущение, будто я обнимала маленького ребёнка, лишившегося всего.
И я чувствовала себя такой же.
Потерянной. Ненужной. Одинокой.
Обнажила наконец-то перед собой душу, сбросила все наряды и маски - а кто оказался под толщиной красоты и высокомерия? Всего лишь девочка, всеми силами пытающаяся привлечь к себе внимание. Девочка, которую упорно не замечали, когда она заливалась слезами и ломалась под грузом боли.
Та девочка до сих пор полуживой лежала в не закопанном гробу.
– Merci a toi?.
Сердце продолжало бешено биться даже после того, как Анна уехала на такси, а я двинулась в сторону центра города. От волнения скрутило желудок, а из-за мимо промчавшегося автобуса чуть ли не подкосились ноги. Перед глазами всё стоял её взгляд - серые, точно летние грозовые тучи, глаза, полные свободы и... счастья? Ведь сейчас я впервые за долгое время испытывала именно это чувство - счастье. Очень своеобразное, трепетное и столь светлое, что мрачный Равенхилл казался самой страшной чёрной дырой. Мир виделся другим: не чуждым и злым, а будто приобретшим новую хорошую цель - сделать людей счастливыми.
О Нюйва, я не верила в произошедшее. Не верила в то, как две самые одинокие души смогли раскрыться друг другу хотя бы на несколько минут.
Самых дорогих минут.
«Rich Bitch» тут же отвлекла от мыслей, как только я зашла «Hugging Hearts». От наслаждения прикрыла глаза: о Ба-Чжа, как же давно я не чувствовала этот запах спирта, табака, женских духов и пот мужского тела. Как же давно не отдыхала не только физически, но и морально...
Пока какой-то урод не толкнул меня в плечо.