Ни живые, ни мёртвые
Шрифт:
До чего же обидно.
Шёпот голосов оказался в ночной тишине жутким, точно мёртвые жаждали восстать из земли. Чёрные мантии сливались с друг другом, лиц невозможно было разглядеть, как бы я ни вглядывалась в них. Да чего уж говорить, я чуть ли не потеряла из виду Арни и Инграма, но первого быстро нашла по белой шапке волос. Тот остановился возле надгробия, на котором чётко были видно имя похорненного: Рэбэнус Донован 1806-1846 гг.
«Познай вкус тьмы».
– Помолись, девочка-ворон, за всех нас, - Инграм смотрел прямо мне в душу и говорил тихо, но уверена, слышали его все.
– Вложи в эту молитву остатки своего чёрного
И я помолилась.
Будто прочитав мысли своего «командира», пятеро из свиты подняли с земли лопаты и быстро приступили к работе. На секунду я не могла поверить в предстоящее будущее, ведь буквально через полчаса я могла увидеть Рэбэнуса Донована, хоть и мёртвого. Помню, не так давно у меня самой была мысль, чтобы прийти на кладбище и проверить захоронение бывшего мэра Равенхилла. Но с тех пор я уверилась в мысли, что тот жив, просто где-то прятался. Или же был жив только его дух, как и говорил когда-то Хилари? Да и Инграм сказал «будем воскрешать тело», точно последнее слово определённо имело важное значение.
Последние взмахи лопатами - и что-то плоское показалось на дне могилы. Сердце невольно застучало сильнее от волнения, когда пару человек зажгли факелы и осветили не только своих товарищей в раскопанной яме, но и металлический гроб, сохранившийся вполне неплохо за более чем полтора века. На несколько секунд все замерли от предвкушения зрелища и его последствий, полную тишину прерывал лишь треск огня и гарканье воронов, внезапно слетевшихся к нашему месту. Кто-то первый начал раскрывать зажимы, державшие крышку, другие стали ему в этом помогать.
Ни холод, ни чужие взгляды, ни присутствие Инграма - ни на что я не обращала внимание, лишь вцепилась взглядом в гроб, будто верила, что увижу там не иссохшее тело, а воплощение самого Дьявола.
Щёлк!
Крышка чуть приоткрылась.
Бах!
Гроб открыли резко, одним взмахом.
Треснувшая бархатная обивка, почти исчезнувшие узоры, мокрые пятна и...
Пустота.
Рэбэнуса Донована не было.
Растерянность, удивление, злость - все зашептались, не веря в увиденное, загудели, зашевелились. Все ожидали увидеть своего предводителя, но вместе него в крови лежал большой ворон с выпученными глазами-бусинками. В его клюве торчала какая-то бумажка, которую взял один из свиты и протянул Инграму. Тот хмуро взглянул на неё и отдал мне. Стоя в полном замешательстве, я взяла из его руки конверт и прочла своё имя, написанное кровью.
«Берегись вестей от ворона».
Мозг взорвался вопросами. Как ворон оказался в гробу Рэбэнуса? И откуда там взялся конверт с моим именем? Как такое возможно? Ведь вряд ли гроб за столько лет хоть кто-нибудь вскрывал. И откуда Инграм знал про всё это? И где же тогда на самом деле Рэбэнус Донован? Как...
– Чёрт возьми!
– в гневе пнув снег, Инграм кинул злой взгляд на вырытую яму.
– А ведь так всё хорошо шло!
Он махнул рукой своим подопечным, и те не без помощи товарищей вылезли из могилы. Арни тут же что-то бросил в раскрытый гроб, и тот быстро воспламенился, озаряя ярким огнём весь холм и мрачные лица свиты.
Я не успела их рассмотреть: внезапно до дикой рези защемило
И потеряла сознание.
_____________
? Спасибо тебе (франц.)
? Дяосюэгуй - «висящий на сапогах дух». Больше всего он любит ходить по ночным улицам за одинокими прохожими и проказничать. Так что если прогуливаясь по темным аллеям поздно ночью, вы услышите странные звуки, а шеей ощутите чье-то дыхание, возможно, вас преследует дяосяогуй. Но даже резко обернувшись, вы не сможете его увидеть.
? Форма китайского традиционного танца. Популярен в северо-восточной части Китя и является одним из наиболее представительных видов народного искусства.
XIII: Ни душа, ни сердце
Заметь, куда целится твой противник, часто это его собственное слабое место.
Бернар Вербер
— Ты убил их!
Рэбэнус со стуком поставил рюмку коньяка. Капли янтарной жидкости расплескались по тёмному дереву стола.
— Знаю.
— Ты убил их всех!
Крики Ивет раздражали. Да и она сама в последнее время ужасно выводила из себя — совершенно стала неуравновешенной и неуправляемой истеричкой. По любому поводу устраивала катастрофу, сводила с ума не только себя , но и всех вокруг.
— Знаю.
— Зачем, Рэб? Зачем?!
Женщина, поседевшая от горя с тусклыми карими глазами, дёрнула за плечо Рэбэнуса. Тот резко повернулся к ней, сверкая взглядом.
— Они мне мешали.
— Ты лишил меня родных! — Ивет захлёбывалась в слезах, её мятое платье тряслось на исхудавших плечах. — Всю мою семью!
— Они тебя ненавидели, — молодой человек говорил без единой нотки жалости.
— Я любила их!
— И поэтому сбежала двадцать лет назад? Презирала и желала мести?
— Не будь их, не было бы и меня , — жалкие, ничего не значавшие слова.
— Их уже не вернуть, — полное равнодушие убийцы.
Тишина лишь на несколько секунд задержалась в холодных стенах, преследовали чем взорваться осколками трагедии.