Нихилени
Шрифт:
Ан кивнула и пообещала никому ничего не говорить. Дедушка потрепал её по голове и ушел. Ан заперлась в комнате и ещё час ждала, пока не вернётся Рем. Лишь после этого она смогла зарыть глаза и наконец-то выплакать всё пережитое.
Ан сдержала своё слово и никому ничего не сказала, даже Келу. Рем тоже клялась, что молчала и даже не выходила из комнаты. Ан ей верила. Рем очень любила своего отца и не хотела для него неприятностей.
Но Строитель всё равно как-то узнал, что случилось и кто обидел его дочь.
Первенец тоже ничего не смог сделать. Когда Строителя наконец-то заметили, было слишком поздно. Опоздала охрана, возглавляемая
Строитель, враз ставший огромным и пугающим, ударил его в лицо. Ан была готова поклясться, что брат выглядел куда менее опасным, чем дядя — и что голова брата раскололась ещё от этого удара модифицированного человека первого поколения.
Дядя перехватил падающее тело племянника и швырнул его на пол. После уселся сверху и принялся бить.
Красавица, маленькая медленно взрослеющая и хрупкая девочка-женщина, всхлипнула и разрыдалась. Ан, в свои двенадцать уже переросшая её, бездумно обняла сестру и погладила по светлым локонам. Сама она ничего не чувствовала. Только смотрела, как под кулаками дяди исчезает голова Бойца. Всего минуту назад брат стоял вдали от них, и Ан, слушая глупую болтовню Красавицы, внимательно следила, чтобы он не подходил к ним. А сейчас его не было. Только искалеченное тело.
Раздался вопль. На Строителя налетела рыдающая Жадина. Тётя вцепилась ему в лицо, но гигант отшвырнул её в стену. Женщина сползла на пол и, всхлипывая подползла к телу сына. Строитель выпрямился, молча посмотрел на неё и ушел прочь. Бойца же больше не было. Ан судорожно вздохнула. До этого она видела смерть один раз, давно в детстве, когда они с отцом стали свидетелями дорожной аварии, а потом десятки раз в фильмах. Боец умер совсем не так, как в них. Не было музыки, не было замедленного времени, не было крупных планов и перепуганных лиц. Боец умер скучно, как проходной злодей. Раз — нет. Остался только запах крови, острый, соленый, и привкус железа на языке.
10
Ан проснулась.
Она открыла глаза и огляделась. Было по-прежнему темно и тихо. Огонь в поддоне давно погас, только светились красные угли. Священник лежал на столе, поджав ноги для тепла, и едва слышно дышал. Ан как можно тише встала и оглянулась. Пахло сыростью и тленом.
Она разозлилась на себя. Ан не собиралась спать, когда рядом может бродить серая тварь и её хозяин. Но дневное происшествие вымотало её сильнее, чем она предполагала.
Кел лежал около входа в их закуток. Когда она выпрямилась, в темноте зажглись его глаза. Значит, она проснулась не из-за него. Что ж, это радует. Ан улыбнулась и указала зверю на дальнюю лестницу. Кел послушно отправился проверять, что там. Глаза потухли, и о его присутствии напоминал только едва слышимый скрип вздувшегося паркета под сдвинувшимися металлическими лапами.
Ан подошла к окнам. Грязи на стёклах накопилось столько, что вряд ли даже в ясный день солнечные лучи пробиваются через них. В разбитой раме торчали осколки стекла. Ан заглянула в дыру, но ничего снаружи не увидела. Дождевые облака рассеялись, и сквозь просветы мелькали редкие звёзды. Она принюхалась. Воздух был влажным, тяжелым, сладким. В животе заурчало. Наверное, всё-таки стоило перед сном поесть. Завтра ни желудок, ни остальное тело не скажут ей за такую скромность спасибо. Ан отвернулась, обошла старые кресла и вышла к лестнице с хрустальной люстрой.
Запах сырости стал ещё сильнее. Да что же это такое! Ан не отпускало чувство опасности и ощущение, что она упускает из внимание что-то важное. Мысль крутилась где-то в черепной коробке, но никак не хотела становиться ясной и обретать форму. Ан оглянулась, заметила тень и тихо цокнула языком. В ответ в дальнем конце коридора вспыхнул жёлтый глаз. Кел. Она улыбнулась и повернулась к лестнице.
Сырость. Какой мерзкий запах. Как будто дождь не прекращался тут годами, и внезапно театр прогнил насквозь. Вроде бы ничего особенного, но до чего же неприятно! Даже сквозь респиратор пробирает. Ан потрогала подбородок. Фильтры были опущены, у неё их осталось очень мало. Пожадничать — или всё-таки вернуть их на место?..
Запах.
Ан сняла маску и втянула в лёгкие воздух. Сырость и чуть заметная сладость. Несколько вдохов оставили на языке тошнотворный привкус.
Тварь.
Теперь сомнений в причине её беспокойства не было. Тварь уже где-то рядом. В голове пронёсся вихрь мыслей: есть ли на твари ошейник? где её хозяин? Как она могла быть такой беспечной, что уснула? Почему Кел ничего не почувствовал?
Ан быстро вернула маску на место. Часть электронных систем её доспехов сломались годы назад, но ночное видение работало отлично. Пока. Она перехватила клевец поудобней и приготовилась к атаке. Тварь может быть, где угодно.
Повисла звенящая тишина. Ничего не происходило. Ан втягивала в себя воздух и до рези в глазах всматривалась через линзы шлема вниз, вдоль лестницы. Ничего. Запах говорил, что тварь рядом, но она не видела даже тени движения. Сидит в засаде?
Видов тварей было не так уж много. Их создатель не любил разнообразие и скромно считал, что природу ему не переплюнуть. Ан мысленно перебирала всё, что знала о тварях, пытаясь представить, кто будет её противником. Нимфа? Нет воды. Жнец? Не пролезет в узкие окна и двери, а сил разломать бетонные стены ему не хватит. Древоточец? Нет, он слишком шумный и неуклюжий…
Запах сырости и сладости стал совсем невыносимым. Тварь была где-то рядом. Ан вцепилась в клевец и подошла к самым перилам, разглядывая лестницу.
Старая люстра перед ней шевельнулась. Тихо зазвенели подвески. Они покачнулись от распирающего их тумана. Люстра словно сделала вдох — и опала в выдохе… Ан едва успела выставить вперёд руки. Туман окутал ей, а следом на неё налетела Шептунья. Тварь с тихим сипом вцепилась длинными пальцами в плечи. Клевец вылетел из рук и покатился по бетонному полу. Ан отпрянула назад, пытаясь скинуть с плеч руки твари, потом попыталась приложить её об стену. Шептунья оказалась тяжёлой и вертлявой, а темнота скрывала её тело. Тварь уходила от ударов кулаков, пока пальцы упорно пытались подковырнуть горжет и наплечники. Ан пошатнулась и чуть не упала. Шептунья щелкала зубами около её лица. Почувствовав слабину, она навалилась на неё всем телом. Ан попыталась её стряхнуть, дрёнулась и упёрлась боком в перила. Шептунья рывком оттащила её и попыталась ударить о стену. Ан ударила её головой в морду и попыталась оттолкнуть от себя, но шептунья успела первой. Ан потеряла контроль и ориентацию. Шептунья со свистом впилась широкой пастью в горжет. Ан попыталась скинуть с себя тварь и почувствовала, как упёрлась ягодицами в перила.