Никакой магии
Шрифт:
Чем больше химик расхваливал меня, тем больше мне хотелось провалиться сквозь пол полковничьего кабинета. Эти взгляды… О’Шиннах, Кард и даже Марилена смотрели на меня так, словно я совершила нечто безумно героическое – а не сглупила самым позорным образом. Казалось, еще чуть-чуть – и зазвучат фанфары, а в распахнувшуюся дверь торжественно войдет Ее Величество Королева, дабы возвести меня в рыцарское достоинство, а также вручить «Орден Большой Суповой Тарелки», как непочтительно именуют в Лесу высшую аранийскую награду.
– Если бы не проницательность инспектора…
– Если бы не тупость инспектора, я бы раскрыла убийство, едва переступив
– Вы преувеличиваете, – мягко возразил брат Винсент. – Пары синильной кислоты легче воздуха и к моменту вашего появления наверняка уже практически полностью выветрились из помещения. Не забывайте, до вас там еще побывали домочадцы, обнаружившие тело, вызванный ими констебль. Собственно… если позволите, сэр, – жестом уличного фокусника выудив из-за уха карандаш, химик развернулся к столу, дождавшись кивка полковника, схватил листок и принялся что-то лихорадочно черкать, – вот! Если принять, что в камин бросили стандартную пробирку емкостью в пять жидких унций, а размеры комнаты и вентиляционных щелей, судя по рисункам… м-м-м… можно сказать, что смертельная концентрация сохранялась не более десяти минут.
– А скажите, брат Винсент, – неожиданно спросил Кард, – какие-либо другие вещества могут быть использованы схожим образом?
– Интересный вопрос, – химик озадаченно уставился на бумажку с расчетами, словно надеясь увидеть там ответ. – Вообще-то довольно многие газы в той или иной степени ядовиты для человека. Но использовать их как оружие довольно сложно с чисто технической точки зрения. Хотя, – Винсент поправил очки, – я припоминаю один случай, три года назад. Гномы, пытавшиеся ограбить хранилище банка «Средиземье», если я правильно помню, пытались усыпить охрану, пустив из пролома веселящий газ с эфиром.
– Да, я помню тот случай, – развеселился О’Шиннах, – эти олухи умудрились получить взрывоопасную смесь, и когда облако дошло до выпавшей у заснувшего стражника сигары, получился большой бабах! Явившейся на грохот полиции осталось только собрать контуженых взломщиков по углам и препроводить за решетку.
– Их погубила гномская же основательность! – с апломбом заявил брат Винсент. – Эти подгорные умники составили очередной идеальный план, учтя буквально все. Они пять месяцев долбили туннель через два квартала, использовали направленный взрыв, чтобы пробить стену подвального хранилища, приготовили газовые резаки для вскрытия сейфов. Они просто не оставили места непредвиденной случайности – а в итоге нелепая случайность и разрушила весь их план. Древние были правы, когда говорили: «Не стоит стремиться к абсолютному совершенству, это может пробудить зависть богов».
– Довольно странно, – не удержалась я от реплики, – слышать от служителя Единого упоминание о древних богах.
– Далеко не все верующие в Единого, – брат Винсент ласково улыбнулся мне, – узколобые фанатики, не видящие ничего, кроме закостенелых догм. Сие всего лишь крайность, на противоположном полюсе которой находится так называемый атеизм – тоже своего рода вера, что все сущее можно постигнуть, опираясь лишь на законы магнетизма и тяготения. Некоторым же из нас достаточно понимания того, что мир устроен значительно сложнее, чем кажется на первый взгляд.
– Вы еще скажите, что верите в Тайлерову магию, – фыркнула я.
– Верую я в Единого бога-творца, – брат Винсент осенил себя «святым кругом», и то же, чуть помедлив, сделали Аллан и Марилена. – Во всех же прочих случаях предпочитаю знать. Что же касается магии…
Винсент снял очки, достал из кармана клетчатый платок и принялся аккуратно протирать стекла.
– Не знаю, как вы, мисс инспектор, – начал он, – а я за свою не столь уж долгую жизнь уже неоднократно сталкивался с загадочными явлениями… – химик прервался, глянул сквозь стекла на окно и, удовлетворившись результатом протирки, водрузил очки на прежнее место.
– …которые не поддавались объяснению в рамках современных научных знаний. Возможно, таковые объяснения будут даны позднее, научный прогресс – не стоит на месте. Но пока – и лично для меня объяснение с отсылкой на неведомые науке силы звучит ничем не лучше чуда, явленного силой Единого. Или магией, – подумав, добавил он, – которая, если вдуматься, в том виде, как ее описывают адепты вроде нашего Тома, не более, чем разновидность науки.
– Брат Винсент, брат Винсент, – тоном укоряющего дедушки произнес лейтенант, – по-моему, вас немного заносит. Я понимаю, полемический задор, но все же ставить на один уровень суеверия и науку – это уже слишком, даже для вас.
– Ничуть! – живо возразил химик. – Оглянитесь вокруг: чем дальше, тем больше плоды науки для обывателя становятся сродни той самой магии. Возьмем хотя бы кейворит, историю его получения – много в ней науки? Все теоретические расчеты мистера Кейвора с научной точки зрения являют собой дилетантскую чушь! Да и практикой не подтверждаются, ведь никакого иного «антитяжелого» вещества ни ему, ни последователям до сих пор получить не удалось. Просто в случайном броске сотни костей половина из них легли шестерками вверх. Но и сейчас мы используем чудо-металл, совершенно не понимая его. Мы знаем, как получать кейворит, но даже отдаленно не представляем, почему он получается именно таким. Мы установили некую закономерность, не более. Словно дикари, твердо знающие: за выкрикнутым в горах богохульством непременно следует лавина – потому что боги живут на вершинах, а что про них говорят в долинах, им неведомо. Или взять эту историю с орочьей красной краской.
– Вы имеете в виду привычку орков красить свои корабли в красный цвет, потому что красные корабли плавают быстрее? – с невинным видом уточнила я.
– А вы знаете, что их красные корабли действительно плавают быстрее? – ехидно прищурился химик. – Нет? То-то же. А между тем отгадка проста и строго научна: эта краска предотвращает обрастание днища ракушками и водорослями. Но до тех пор, пока мистер Симпс не провел анализ ее состава, весь остальной мир, во главе с многоучеными мужами, сотни лет дружно смеялся над орочьими суевериями.
– Чрезвычайно занимательная история, – скучно-бесцветным тоном произнес Кард. – Однако я вынужден просить вас прервать ваш религиозный диспут. У нас есть более насущные дела, в частности – расследование убийства профессора Морделла. Благодаря инспектору Грин, – я удостоилась начальственного кивка, – у нас есть след, и нельзя позволить ему остыть.
– Боюсь, со следом у нас некоторые сложности, сэр, – вздохнула я. – Нам удалось найти капитана местных подметальщиков…
На самом деле юного пройдоху поймал за шиворот старший матрос Лэр в тот момент, когда тот пытался срезать с катера носовую «цеплялку».