Никакой магии
Шрифт:
– Увы, – лицемерно вздохнула я, – разве могли эти бедолаги научиться чему-либо другому, живя бок о бок с вами, людьми?
– Ну, – задумчиво протянул полковник, – ваши поэтические хроники написаны заметно лучшим слогом, но, к примеру, резня в Альквалондэ…
– Но ведь это же совсем другое дело!
– Да-да, конечно.
Я вздохнула. Объяснять людям – даже тем из них, кто считает себя умным – нашу единственно правильную точку зрения, все равно, что пытаться дарить оленю букет роз. Красоту понять он все равно не способен, а вот обколоться о шипы при попытке сожрать, после чего впасть в обиду – сколько угодно.
– Что вам нужно от гномов?
– Ничего, – безмятежно сообщил Кард, и, встретив мой недоверчивый взгляд, с усмешкой добавил: –
– Тогда зачем вы заставили меня влезть в проклятый чулок?
– …стоимостью в девятьсот броудов, – педантично напомнил Кард, – ушито под вас личной Ее королевского Высочества принцессы Делии портнихой.
– Хорошо! В жутко дорогой и пафосный чулок! Сэр! Зачем?
– Тираж этой книжицы, – полковник вновь помахал перед моим носом гномским «пригласительным билетом», – как явствует из надписи на последней странице, составляет целых пятьсот экземпляров. Поскольку празднество в некотором роде официально, в число приглашенных гостей входят и послы. А я, – Кард перешел на доверительный шепот, – давно уже мечтаю познакомиться с женой эльфийского посла. Вы сможете оказать мне эту маленькую услугу, инспектор?
– Давно – в смысле, со вчерашней ночи? – уточнила я.
– Значительно раньше. Но не буду скрывать, происшествие с Артуром Бентинком заметно усилило это желание.
До сегодняшнего вечера Дом Черноногих интересовал меня исключительно снаружи: как образчик смешения стилей, а также строительства по принципу: «что делать, если у заказчика много амбиций, но мало денег». Изначальный домик – скромная, без особых изысков готика, когда-то белый известняк за пять веков давно посерел – был зажат между двумя более поздними пристройками, словно высохший старичок, старательно поддерживаемый рослыми сыновьями. Левое крыло, на три четверти сложенное из красного кирпича, а в оставшейся четверти довольно небрежно подкрашенное железным суриком, с фасада было уставлено бронзовыми статуями гномов, уже подернувшимися зеленоватым налетом патины. По круглым шлемам и заплетенным в три косички бородам становилось ясно: перед нами те самые великие гномские герои прошедших Эпох, в чьих жизнеописаниях завяз Кард. Правая пристройка оставалась пока сокрыта от посторонних глаз строительными лесами – и «пока», насколько мне было известно, длилось уже пятнадцать лет.
Обычай приветствовать гостей у гномов так же был… гм, своеобычен. У нас являющихся на празднество встречают лично хозяева, у людей – толпа лакеев. Здесь же вход в здание перегораживала целая дюжина гномов, наряженных в старинные – но старательно начищенные – кольчуги, меховые жилеты поверх них и шлемы с рогами. В первый момент я предположила, что перед нами актеры, представляющие тех самых «Эйнаров и прочих Фарнульфов», о которых упоминал полковник. Но если настороженно-подозрительные взгляды еще кое-как укладывались в образы древних героев, то новомодные каучуковые дубинки уже явно вылезали за рамки.
Тщательно изучив «билет» – к счастью, пытаться читать его целиком гномы не стали, ограничившись разглядыванием чеканного узора на уголках обложки, – охранники сдали нас гному в новенькой темно-зеленой ливрее. Судя по страдальческому выражению личика и неотмытым пятнам копоти за ушами, мы с ним были ягодами одной поляны – бедный гном старательно прятал руки за спиной, с ужасающим акцентом бормотал себе под нос что-то неразборчивое и отчаянно краснел. Впрочем, и то, что удавалось расслышать, мало походило на литературный аранийский и куда больше – на диалект западного побережья, говор овцеводов и рыбаков, изрядно разбавленный гортанными словечками островитян.
После третьей попытки даже Кард оставил надежду добиться от бедняги хоть одной понятной фразы.
– И что теперь?
– Для начала сдадим плащи в гардероб. – Кард помог мне избавиться от упомянутого предмета одежды и, оглядевшись по сторонам, уверенно направился к хвосту небольшой очереди.
– Не туда, – шепот остался без ответа, и мне пришлось догонять полковника и дергать за рукав. – Там не гардероб, а… совсем другое заведение. Причем женское.
С невозмутимостью и грацией броненосца Кард сменил курс, развернувшись в сторону деревянного барьера, из-за которого виднелось что-то бурое, мохнатое, с большими круглыми ушами, вблизи оказавшееся традиционной для холмовых гномов «медвежьей» шапкой. В этот раз ему повезло больше – скрывавшийся в глубинах шапки гномик не только избавил нас от плащей, но и на почти хорошем аранийском разъяснил, как добраться до Зала Больших Торжеств, где будет происходить основное действо. Правда, он забыл – или попросту не догадался напомнить нам, – что понятие «зал» у склонных к агорафобии гномов отличается от людского, и тем более эльфийского. Лишь в третий раз оказавшись в длинном и широком коридоре – впрочем, ряды гранитных колонн визуально делали его заметно уже – мы с полковником, наконец, догадались, что неуловимый Зал Больших Торжеств уже вокруг нас.
Как и предсказывал Кард, большинство встреченных нами холмовых и болотных гномов щеголяли во фраках, причем было весьма заметно, что многим из них подобный наряд совершенно непривычен. Зато их подгорные соплеменники в этот раз выделялись не только ростом и сложением, но и куда более привычными для этих низкорослых бородачей кафтанами, разумеется, парадными – то есть бархат, атлас, парча и меховая опушка в больно режущих глаз и чувство прекрасного количествах, не говоря уж о рядах самоцветных пуговиц, нашитых где только можно. Помню, один из моих кузенов шутил, что парадная одежда гнома получается очень просто: заказчика мажут дегтем и пускают поваляться на ткани, после чего состригают лишнее и посыпают из ведерка драгоценными камнями. Сейчас мне начинало казаться, что в этой шутке истины больше, чем предполагал ее автор.
Еще одним откровением для меня оказалось, что мы с Кардом вовсе не были белыми драконами – межрасовых парочек на празднике хватало и без нас. Эльфы, гномы, тролли… в дальнем от нас конце коридора мелькнули орочьи клыки, но это могла быть и просто искусно сделанная маска.
– Кажется, – ехидно заметил полковник, провожая взглядом одну из парочек: высокий светловолосый эльф в белом фраке и человеческая девица, чей наряд сочетал людские и эльфийские мотивы в довольной странной, на мой вкус, форме – некоторые пытаются стать большими эльфами, чем сами Перворожденные.
– Одних лишь накладных ушей для этого мало! – резко возразила я. – И затянутого вопреки всем законам физиологии корсета – тоже!
– Иногда достаточно лишь мыслей.
Интересно, подумала я, полковник напитался столь неординарными идеями у кея Молинари? Или я вкушаю плоды его собственных многолетних умствований?
– Лучше скажите, как нам среди ваших… подражательниц найти супругу посла?
– В этом вопросе я целиком и полностью полагаюсь на эльфийские глаза и уши мисс Грин, – «обрадовал» меня полковник. – Человека, увы, очень легко ввести в заблуждение накладными ушами.
Удача впрямь улыбнулась мне, но вовсе не благодаря зрению или слуху. Просто идя мимо входа в один из боковых зальчиков, я уловила странный запах: едва различимый, чуть приторный, но «звучащий» наособицу – как одинокий скрипач, упрямо играющий свою партию совершенно не в такт остальным оркестрантам. Чем-то он был знаком, смутно, но если постараться вспомнить… так и не додумав эту мысль до конца, я шагнула через порог и почти сразу же увидела хэю Таринэль. Супруга посла Высоких Ветвей стояла справа, у стены, окруженная примерно двумя десятками людей, эльфов и гномов… а также вдвое большим количеством небесно-голубых бабочек. В сочетании со сложной прической, забранной тонкой сеточкой «белого серебра», и изумрудно-медовым паучьим шелком платья это выглядело впечатляюще даже на мой вкус, что уж говорить о тех, кто никогда не бывал на наших балах. И макияж безупречен, с легкой завистью отметила я, поставь нас рядом, уверена, ни один человек не скажет, кто кому в прабабушки годится.