Никакой магии
Шрифт:
Пули закончились, а человек продолжал идти… пока на очередном шаге вдруг не упал на колени, упершись клинком в землю, попытался встать – и рухнул лицом вперед. По вытянувшемуся телу пробежала судорога и все закончилось.
– Фейри, не стой столбом!
Меня сильно толкнули в плечо, оглушили грохотом выстрела и, чуть не выдернув руку из сустава, уволокли за угол.
– Творец, да на вас живого места нет, – с ужасом выдохнул Аллан. – А вы… улыбаетесь?!
– Лейтенант… – мечтательно пропела я, – а вы знаете… жить – прекрасно!
Просто быть живым. Слышать птичьи трели, видеть облака
– Фейри, да очнитесь вы, наконец! Куда вас ранило?!
Только сейчас я обратила внимание на мутное стекло позади лейтенанта, точнее, на чудовище в нем – с колтуном слипшихся волос и темной маской вместо половины лица. Затем посмотрела вниз. Вся левая сторона блузки представляла собой сплошное темно-красное пятно.
Глава 17
В которой инспектора Грин дергают за уши.
В детстве я читала множество историй про героев, что и со смертельными ранами продолжали бой – но и в самых смелых мечтах никогда не предполагала стать одной из них. И все же чудес не бывает, а при такой кровопотере я уже давно должна была еле ползти… а скорее – лежать холодеющим трупом под сенью яблонь… отчетливо пахнущих вишнями?!
Подняв руку, я провела ладонью по щеке, а затем лизнула темно-красную массу, так похожую на запекшуюся кровь.
– Куда вас ранило, Фейри?! Ну же!
– В горшок с вишневым джемом! – выпалила я.
Вишня с медом, как непременно уточнил бы Тайлер. В провинции заморский тростниковый сахар дорог, потому и старинные рецепты в ходу. А еще – с пылью и землей, ведь после «ранения» мне пришлось вдоволь накувыркаться.
– Джем?! – Аллан мазнул пальцем по моему плечу, сунул его в рот и удивленно-радостно заулыбался. – Так и есть… хвала святому Катано!
– Угу, – вздохнула я. Блузка, похоже, перешла в разряд безвозвратных потерь, да и плащ вряд ли удастся отстирать.
– Это ваш первый? – по-своему истолковал причину моего уныния О’Шиннах. – Послушайте, Фейри, я понимаю… конечно, я не эльф, поэтому могу понять далеко не все, но… попробуйте представить, что вам пришлось убить зверя, бешеную тварь. Вы же сами видели тела…
– Аллан, – вздохнула я, – спасибо за попытку помочь, вы подобрали правильные слова, я… тронута, честно. Но единственная помощь, которая мне нужна – адрес хорошей прачки.
– Что? А, понял. Вы и так с ней, точнее, с ним, знакомы. Не волнуйтесь, инспектор, Тайлер сделает вашу блузку чище, чем она была в день покупки. Главное, чтобы в ней дырки не появились до конца боя…
Бой. Ой. Я мотнула головой, запоздало сообразив, что мы ведем почти светскую беседу в разгар битвы…
…и в битве только что наступил перелом.
«Гром» летел низко, едва не царапая крыши, словно рыщущий у речного дна сом – с длинными белыми «усами» порохового дыма, вытянувшимися от носовых многостволок. Он привлек не только мое внимание. Громыхнул залп, испятнав борта черными оспинами, от левого «глаза» брызнули осколки стекла, толстый хоботок бессильно повис – но почти сразу же вновь ожил, зашевелился и торопливо-злобно загремел, выплюнув очередное дымное облако, а следом за ним звонко рявкнула пушка. В ответ грохнуло пять-шесть выстрелов, один из матросов, пошатнувшись, с отчаянным криком упал вниз, ломая ветки…
…и вдруг стало тихо. Тишина, конечно же, не была полной, шумел в кронах усилившийся ветер, солидно пыхтела паровая машина зависшего почти над нами миноносца – но после грохота схватки эти звуки казались тихими до нереальности. Зато звук шагов и скрип открываемой калитки прозвучали почти оглушительно.
– Все целы? – взгляд полковника скользнул по Аллану и зацепился за меня. – Инспектор…
– Это варенье, сэр, – быстро сказала я.
Кард подошел ближе, переложил револьвер в левую руку и выудил из кармана уже знакомый мне платок.
– Сотрите хотя бы с лица, – велел он, – а то вид у вас, мисс эльфийка, – только людей пугать.
– Благодарю, сэр.
Полковник махнул рукой и, отстегнув от пояса пороховницу, принялся быстрыми умелыми движениями заполнять опустевшие каморы.
– Колониальная привычка, – пояснил он, выщелкивая из-под ствола рычаг для запрессовки, – перезарядись или умри.
– Вам не стоило лезть под пули, сэр, – с укоризной сказал О’Шиннах. – Не ваше дело.
– Узнаю флотских снобов, – фыркнул Кард. – У нас во 2-м экспедиционном шутили, что Флот умеет занимать агрессивную позицию у берега, посылать туда корабельную пехоту и заваривать кофе. Веселые были времена, да, – мечтательно добавил он, – хотел бы я сейчас иметь под рукой хоть одну манипулу!
– Не проще помечтать сразу о броненосце, сэр? – О’Шиннах, протянув руку, сорвал с ветки над головой большое красно-желтое яблоко.
– А вы, инспектор, – обернулся ко мне Кард, – хорошо разглядели этих «демонов с красной луны»? – И, прежде чем я успела выпалить в ответ: «Намного лучше, чем хотелось бы!», уточнил: – Особенно их татуировки.
Мне стало стыдно. Конечно, эльфам никогда не придет в голову «разукрашивать» себя столь варварским образом, наша «живопись-по-телу» основана исключительно на легкосмываемых красках. Но среди более примитивных рас эта традиция весьма распространена, причем скорее для информативной, чем декоративной функции. В участке имелся иллюстрированный справочник по боевым раскраскам орков, составленный лично сэром Парнеллом во время его третьей экспедиции, затрепанный настолько, что выдавался для ознакомления лично участковым инспектором. В неофициальном же порядке меня ознакомили с приметами людских субэтносов и консорций: сект, разбойничьих шаек, студенческих корпораций и полувымерших ремесленных цехов.
Только вот… такого большого и насыщенного, от бедер до локтей, с яркими сине-красными цветами, рисунка мне совершенно точно не довелось встречать и даже слышать о подобном. С подчеркнутой асимметрией, обвившимися вокруг друг друга змеями в качестве основного мотива и фоновым геометрическим орнаментом, это скорее походило на холст одного из скандальных «непризнанных гениев» от живописи. Но чем больше деталей рисунка я вспоминала, тем противнее зудел в голове комарик сомнения, упрямо повторяющий: ты уже видела похожее исполнение. Что-то старое, очень старое, невообразимо древнее, ну же, вспоминай, тупица!