Никакой магии
Шрифт:
– Ну же, – нетерпеливо повторил полковник, – это крепсы, верно?
– К гадалке не ходи, сэр, – прочавкал за моей спиной Аллан.
– Крепсы, – растерянно повторила я. Мозаика сложилась, рисунок и впрямь был знаком – по древним пузатым амфорам в Галерее Арахайнс. Но какое отношение могла иметь керамика с затонувшего в прошлую Эпоху континента к банде убийц?
– Пиратская мразь! – выплюнул сквозь зубы Кард. – Когда-нибудь… мы пройдем огнем и сталью по каждой дюйму этого злосчастного «Архипелага десяти тысяч островов», переловим высокомерных ублюдков древней культуры и сбежавшееся к ним
Я механически кивнула, сглотнув подступивший к горлу ком, и меня накрыло невидимой волной. Звуки стали далекими, краски потускнели, выцвели, превратив окружающий мир в тускло-серое подобие яркого солнечного дня. Шаг, другой – я не переставляла ноги, а, скорее, подставляла их под кренящееся, словно подгрызенная бобрами сосна, тело – упершись рукой в стену дома, я некоторое время простояла, тяжело дыша и пытаясь хоть на чем-нибудь сфокусировать взгляд. Затем, по-прежнему держась за стенку, прохромала чуть вперед, к лежащей под окном здоровенной колоде. В сидячем положении стало немного, но легче – тошнота отступила, сменившись тягуче-ноющей болью в мышцах, далекое бормотание превратилось в пылкую речь.
– Сэр, прикажите продолжать наступление!
Мичман Итон в бою лишился эполета и треуголки, взамен обзаведясь парой роскошных, на всю щеку, царапин. И – лошадиной дозой адреналина, вскипятившей юнцу мозги.
– Надо продолжать атаку, пока они не опомнились.
– Воистину, – равнодушно-усталым голосом произнес Кард, обращаясь больше к Аллану, чем к навигатору, – я восхищен, сколь многими талантами наделены офицеры Королевского Флота. Сначала капитан миноносца начинает рассуждать об экономике, затем навигатор берется наставлять сухопутного полковника в пехотной тактике. Лейтенант, – развернулся он к Аллану, заставив его замереть с надкусанным яблоком в зубах, – вы, случаем, не хотите прочитать мне лекцию по теологии?
Ответ О’Шиннаха, если он сумел его прочавкать, остался для меня тайной. Второй приступ заставил меня прикусить губу и выгнуться дугой, зеленая трава вновь стала пепельно-серой, а воздух – горячей сухой и вязкой массой, которую приходилось откусывать и глотать. Вдох, другой, третий, нет, так просто я не сдамся… и вдруг все кончилось, слабость и дурнота ушли совсем, без следа, так же внезапно, как проявились. Мир снова заиграл мириадами красок и оттенков, обрел звуки, ощущения… и запахи.
– Пахнет гарью, – прошептала я, – свежей… и керосином.
– Что же они подожгли? – задумчиво пробормотал Аллан. – И главное, зачем?
Крик резанул по ушам, как бритва. Почти не приглушенный расстоянием, полный страха и боли, так – разрывая легкие и голосовые связки – кричат лишь те, кто уже не надеется сделать следующий вдох.
– Это со стороны ратуши, – Аллан схватился за вихор на макушке и с силой дернул, словно пытаясь содрать собственный скальп, – кажется, кричала женщина, сэр.
– Женщины, и кричат, – поправила я, вслушиваясь в доносящиеся звуки. – Много. И дети.
– Мичман, собирайте ваших людей! – скомандовал полковник. – Мы с лейтенантом возглавим атаку. Передайте на «Гром», пусть…
Слишком долго, с отчаянием подумала я, запах гари усиливался с каждым вдохом и все громче становился треск пожара, заглушая крики. Матросы к бою на земле не приучены, даже миноносец над головами не проложит им дорогу достаточно быстро. Тут и так еле успеешь добежать… бежать! Великий Лес, ну конечно же!
– Полковник, подождите!
– Что еще… – Кард осекся, когда я бросила к его ногам плащ, дрыгнула ногами – левая туфля слетела, на вторую пришлось потратить еще мгновение – и одним решительным движением сдернула брюки. Мичман Итон издал какой-то сдавленно-писклявый звук и попятился назад – вид у него был настолько потрясенный, что на миг я почти поверила, что стянула заодно и панталоны.
– Первой буду я, сэр. По-бе-гу!
Секунду Кард непонимающе смотрел на меня – затем до него дошло.
– Хорошо, инспектор. И – удачи!
Отвечать я не стала. Времени не осталось совсем, напрочь, упражнения «для прогрева мышц» я проделала по дороге к калитке. Грубо, неизящно, второпях, увидь такое наставник, он бы с истинно эльфийской невозмутимостью сравнил меня с беременной коровой, пьяным от ягод медведем и даже с человеком, а затем торжественно изгнал с поляны на неделю минимум. Но сейчас – толчок левой, взлетаем вверх, правой от верхней перекладины калитки, летим-летим-летим – экзамен у меня будут принимать пули – ПОБЕЖАЛИ!
На самом деле юйине – не такое уж сложное искусство, каким выглядит со стороны, действительно важных условий в нем всего два. Во-первых, надо стараться, чтобы повороты были по-настоящему хаотичны: как только стрелок уловит ритм движений, он быстро поставит в забеге точку. Мой способ один из самых простых: гномская «песнь Регнвальда», пожалуй, самое известное произведение на квиддике – даже для гномов 17-сложная строфа оказалась чересчур сложной. А во-вторых, надо бежать очень-очень быстро.
Доски заборов, стены домов, деревья и кусты слились для меня в один размазанный красно-желто-бело-зеленый фон. Силуэт? Вскидывает ружье? Нет, да и неважно. Выстрелов я не слышу, кровь грохочет в висках, словно поезд в туннеле. Бочка-забор-ветка-обратно-на-землю. Мчаться как ветер? Ха, мы в Лесу обгоняем ветер!
И все же я едва не опоздала.
Огонь уже растекся по всей северной стене храма, длинные языки тянулись через кромку крыши, жадно вылизывая черепицу. Но каменный фасад стоял…
…как и подпертые двумя бревнами двери, сотрясаемые отчаянными ударами.
Первое бревно я сдернула сама, еле успев отскочить, когда оно гулко шлепнулась на землю. Но второе было толще, массивней, я тянула изо всех сил, но не могла сдвинуть даже на жалкий дюйм…
…пока в него не уперлись сразу полдюжины рук, а еще одна пара не схватила меня поперек, оттаскивая прочь.
– Назад! Убью! – выкрикнул Кард и два раза пальнул в воздух. – Все назад!
В первый миг я решила, что полковник рехнулся. Вместо того, чтобы выпустить людей из огненной ловушки, он ворвался туда с двумя матросами, крича и размахивая револьвером. И лишь парой секунд поняла, что Кард совершенно прав – не заставь он обезумевших от близости жуткой смерти людей отхлынуть назад, они бы сразу забили своими телами единственный путь к спасению.