Никогда-никогда 3
Шрифт:
Это намёк? «Мне нравится кокетливая Чарли». Опускаю взгляд на лужу, — она не такая уж и глубокая. Поэтому я поворачиваюсь и опускаюсь в грязную воду, занимая позу лотоса, при этом не сводя взгляда с лица Чарли, так как не желаю видеть реакцию прохожих на это шоу. Чарли пытается подавить смех, но я-то вижу, как она довольна.
Так я и сижу в луже, пока Чарли не начинает смущаться. Через пару секунд упираюсь локтями назад и скрещиваю ноги. Кто-то делает снимок меня в луже, и Чарли указывает мне встать.
— Поднимайся, — говорит она, оглядываясь
Я качаю головой.
— Не могу. Чарли не говорила.
Она со смехом тянет меня за руку.
— Чарли говорит поднимайся, идиот! — Затем помогая мне встать, хватается за рубаху и прижимается лицом к моей груди. — Господи, на нас все смотрят!
Я обнимаю её и начинаю плавно покачиваться, что наверняка стало для неё неожиданностью. Девушка поднимает голову, всё ещё сжимая в кулаках мою рубашку.
— Можно мы уже уйдём?
Я качаю головой.
— Силас говорит «танцуй».
Её брови сводятся к переносице.
— Ты же не серьезно?!
На улице собралось несколько зрителей, и те начали нас фотографировать. Не мне их винить. Я бы тоже фотографировал идиота, который добровольно уселся в лужу. Я убираю руки Чарли с рубашки и заставляю взять меня за ладони, чтобы танцевать под несуществующую музыку. Поначалу она была словно деревянной, но затем веселье превозмогло над стыдом. И вот мы танцуем по Бурбон-стрит, врезаясь в людей. И всё это время девушка беззаботно хохочет.
Через пару минут мы находим проём в толпе. Я перестаю её кружить и прижимаю к груди, медленно качаясь взад-вперед. Она поднимает взгляд и качает головой.
— Ты сумасшедший, Силас Нэш.
Я киваю.
— Отлично. За это ты меня и любишь.
Её улыбка тает, и я останавливаюсь. Чарли опускает ладонь на моё сердце и смотрит на неё. Я знаю, что она не чувствует сердцебиения. Оно больше похоже на барабанный бой во время марша. Мы снова встречаемся взглядами. Чарли приоткрывает губы и шепчет:
— Чарли говорит… «поцелуй Чарли».
Я бы поцеловал её даже без этой команды. Запутываюсь рукой в её волосах за секунду до того, как наши губы соприкасаются. Когда она их приоткрывает, меня охватывает впечатление, что эта девушка пробила дыру в моей груди и сжимает в кулаке моё сердце. Это больно и приятно одновременно; прекрасно и ужасно. Мне хочется, чтобы так было вечно, но если поцелуй продлится ещё хоть секунду, у меня закончится воздух. Я скольжу рукой вокруг её талии, и девушка тихо стонет. «Господи!»
Единственная мысль, которая в данный момент крутится в моей голове, это стойкая уверенность, что судьба существует. Судьба… родственные души… путешествия во времени… называйте как хотите. Всё это существует. Вот, что навевает мне её поцелуй. Существование.
Мы на секунду разъединяемся, когда в нас врезается какой-то прохожий. Хоть наши губы больше не соприкасаются, нужно время, чтобы освободиться от нахлынувших на нас чувств. До меня вновь начинает доноситься музыка из открытых магазинчиков. Свет, люди, смех, — все внешние факторы, которые отсутствовали
За всю дорогу мы не произносим ни слова. Усевшись в машине, я жду пару секунд, прежде чем завести двигатель. Всё кажется слишком тяжелым. Я не хочу садиться за руль, пока мы не выскажем друг другу всё, что нужно. Подобные поцелуи нельзя просто так игнорировать.
— Что теперь? — спрашивает Чарли, глядя в окно.
Я наблюдаю за ней, но она не оборачивается, словно окаменела. Замерла во времени между прошлым поцелуем и следующим.
Я пристёгиваю ремень и завожу машину. «Что теперь?» Понятия не имею. Я хочу поцеловать её еще миллион раз, но каждый закончится так же, как и этот. С чувством страха, что я не вспомню его завтра.
— Нужно вернуться домой и хорошенько выспаться, — говорю я. — И оставить записки на случай… — я умолкаю.
Чарли пристёгивается.
— На случай, если родственных душ не бывает, — заканчивает она.
11 — Чарли
Во время нашей поездки домой к Силасу я обдумываю всё, что мы узнали за сегодняшний день. Думаю об отце, и что он нехороший человек. Часть меня боится, что это могло передаться мне по наследству. Я достаточно прочла о своём прошлом, чтобы знать, что я плохо относилась к людям. Включая Силаса. Остаётся надеяться, что та, кем я стала — результат внешних факторов, а не что я такая от рождения. Мстительная, изменчивая пустышка.
Открываю рюкзак и берусь за чтение записок, пока Силас ведёт машину. Нахожу информацию о документах, которые он украл у своего отца, и его подозрения, что они могут засадить моего папочку в тюрьму. С чего бы Силасу красть их у своего папы? Если Бретт виновен, что, мне кажется, правда, то зачем скрывать эти документы?
— Как думаешь, почему ты украл документы у своего отца? — спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
— Не знаю. Единственное, что приходит в голову, я спрятал их, потому что сочувствовал тебе. Вдруг я не хотел продлять срок заключения твоего папы? Это разбило бы тебе сердце.
Звучит вполне в стиле Силаса.
— Они всё ещё в твоей комнате?
Он кивает.
— Думаю, да. По-моему я где-то читал, что хранил их у кровати.
— Когда вернёмся к тебе, ты должен вернуть их отцу.
Силас оглядывается на меня.
— Уверена?
Я киваю.
— Он испортил много жизней, Силас. И должен поплатиться за это.
— Чарли не знала, что они были у тебя?
Я стою за дверью в кабинет отца Силаса. Когда мы зашли в дом, и он увидел меня, я сначала подумала, что он ударит Силаса. Но тот попросил дать ему пять минут, чтобы всё объяснить. Затем побежал наверх и принёс документы отцу.