Николай II
Шрифт:
«Самодержавие куда лучше парламентаризма, ибо при парламентаризме управляют люди, а при самодержавии — Бог. И притом Бог невидимый, а точно ощущаемый, — ерничал А. С. Суворин. — Никого не видать, а всем тяжко и всякому может быть напакощено выше всякой меры и при всяком случае. Государь учится только у Бога и только с Богом советуется, но так как Бог невидим, то он советуется со всяким встречным, со своей супругой, со своей матерью, со своим желудком, со всей своей природой, и все это принимает за Божье указание. А указания министров даже выше Божиих, ибо они, заботясь о себе, заботятся о государстве и о династии. Нет ничего лучше самодержавия, ибо оно воспитывает целый улей праздных и ни для чего не нужных людей, которые находят себе дело. Эти люди из привилегированных сословий, и самая существенная часть привилегии их заключается именно в том, чтоб, ничего
Приведенные слова принадлежат тому, кого в последнее время монархически настроенные почитатели «России, которую мы потеряли», справедливо называют «телохранителем» той самой России! [63] Если такой умный и проницательный человек, как Суворин, критиковал самодержавие Николая II, то что же говорить о противниках существовавшего тогда строя. Впрочем, Суворин критиковал не самодержавие, а методы «самодержавствования». История с Кшесинской и стала иллюстрацией этих методов.
63
Так называется книга, где собраны материалы и воспоминания современников об издателе газеты «Новое время». См.: Телохранитель России: А. С. Суворин в воспоминаниях современников. Воронеж, 2001.
Скандальных эпизодов, связанных с ее личной жизнью, известно немало. 18 июня 1902 года Кшесинская родила сына, которого она пожелала назвать Николаем, но понимая невозможность этого, решила дать ему имя деда — великого князя Владимира Александровича. Дело заключалось в том, что, фактически являясь гражданской женой Сергея Михайловича, она родила ребенка от другого представителя династии — Андрея Владимировича, внука императора Александра II. «Муж», с которым состоялся тяжелый разговор, знал, кто отец ребенка, и решил оставить все без изменений. Со дня рождения мальчика Сергей Михайлович, по словам Кшесинской, «все свое свободное время отдавал ему, занимаясь его воспитанием». Вплоть до революции 1917 года ее сын имел даже отчество «Сергеевич», в дальнейшем, правда, его изменили.
Страсти, как видим, в доме Романовых кипели вовсю. Великосветское общество было прекрасно осведомлено о любовных переживаниях великих князей. Глава династии смотрел на все происходившее «сквозь пальцы», поскольку внешние «приличия» соблюдались: родственники не оформляли «легальных» браков. О прочем Николай II предпочитал не рассуждать и тем более не наказывать «провинившихся», хотя в близких ко двору кругах сетовали на то, что в царском семействе «ежедневно умножаются скандалы».
Скандалы «умножались» на фоне падавшей популярности императрицы Александры Федоровны, которую по непонятной причине буквально с первых дней пребывания ее в России стали считать роковой женщиной. Когда летом 1901 года в присутствии царской четы торжественно спускали броненосец «Император Александр III» и сорванным флагштоком убило жандармского генерала В. М. Пирамидова, вспомнили об Александре Федоровне. «В народе воцарилось понятие, — комментировала случившееся А. В. Богданович, — что молодая царица приносит несчастье и, к ужасу, можно сказать, что это понятие оправдывается». Всё более замыкаясь в себе и в семье, Александра Федоровна не желала и не умела меняться, оставаясь для большинства Романовых чужим человеком.
Молодой государь, вынужденный поддерживать хотя бы видимость мира и согласия среди членов дома Романовых, не способен был исправить положение, изменить негативное отношение родственников к супруге. И это при том, что в первые годы правления Николая II Александра Федоровна не вмешивалась в семейные дела Романовых, в том числе и касавшиеся М. Кшесинской. Однако если отношения членов Императорского дома с балериной были «приватными», то «амурный скандал» младшего сына императора Александра II — великого князя Павла — игнорировать было нельзя. После истории с женитьбой великого князя Михаила Михайловича это оказалось второе дело, на которое Николай II был обязан ответить.
Первый раз великий князь Павел Александрович вступил в брак с разрешения императора Александра III еще 5 июня 1889 года. Его избранницей стала греческая принцесса Александра Георгиевна, которая родила ему двух детей: 6
Как и все Романовы, Павел Александрович служил в армии: временно командовал лейб-гвардии Гусарским Его Величества полком, был командиром лейб-гвардии Конного полка, в 1893 году получил чин генерал-майора, а в 1901-м — генерал-лейтенанта. В конце XIX века великий князь был командующим 1-й Гвардейской кавалерийской дивизией, состоял шефом нескольких полков, числился почетным председателем Русского общества охранения народного здравия и покровителем всех поощрительных конно-заводских учреждений России.
Вплоть до 1902 года Павел Александрович в новый брак не вступал, но это не значило, что его сердце оставалось свободным. Некоторое время спустя после смерти Александры Георгиевны полюбил женщину, не принадлежавшую ни к какому «владетельному» дому. Более того, эта женщина на момент их знакомства была замужем. И все-таки великий князь решил не отступать. Его избранницей стала дочь камергера Высочайшего двора и супруга генерала Ольга Валериановна Пистолькорс (урожденная Карнович). В конце декабря 1896 года у Ольги Валериановны и Павла Александровича родился сын — Владимир. В декабре 1903-го и в ноябре 1905-го на свет появились дочери — Ирина и Наталья. Рождение детей заставило великого князя задуматься о браке с О. В. Пистолькорс, незадолго до того оформившей развод с мужем.
Второй брак великого князя, заключенный в 1902 году в Ливорно, вызвал чрезвычайное неудовольствие Николая II. «Имея перед собой пример того, как незабвенный Пап'a поступил с Мишей (великим князем Михаилом Михайловичем. — С. Ф.), — писал Николай II императрице Марии Федоровне 20 октября 1902 года, — нетрудно было мне решить, что делать с дядей Павлом. Чем ближе родственник, который не хочет исполнять наши семейные законы, тем строже должно быть его наказание. Не правда ли, милая Мам'a?» При этом для царя оставался открытым вопрос о признании брака законным. Николай II прекрасно знал положения «Учреждения об Императорской фамилии», о чем далее и писал: «Какое теперь ручательство, что Кирилл [Владимирович] не сделает того же завтра, и Борис, и Сергей Михайлович поступят так же послезавтра. И целая колония русской Императорской фамилии будет жить в Париже со своими полузаконными и незаконными женами. Бог знает, что это такое за время, когда один только эгоизм царствует над всеми другими чувствами: совести, долга и порядочности!!!»
Слова государя были подтверждены действиями: за самовольное вступление в брак Павел Александрович был уволен со службы и выслан из России. Кроме того, свое неудовольствие поступком дяди Николай II выразил и тем, что запретил ему перевести за границу деньги, не разрешил давать и проценты с капитала. Министр двора напрасно старался доказать царю незаконность и несправедливость такого распоряжения, тот отвечал барону, что «это его семейное дело, подлежащее его личному решению. Фредерикс просил выслушать мнение императрицы, но она, прослушав доклад Фредерикса, сказала:
— Mon opinion est que l'Empereur peut faire ce qu'il veut» [64] .
Александра Федоровна целиком и полностью поддержала супруга. Дети Павла Александровича от первого брака, по настоянию императрицы, были переданы на воспитание в семью его брата — Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны. Император стал их главным опекуном. Казалось бы, дело завершено — раз и навсегда. Но так только казалось. 17 (29) октября 1904 года регент Баварии пожаловал О. В. Пистолькорс титул графов Гогенфельзен, тем самым признав высокое положение супруги русского великого князя. А 4 февраля 1905 года, когда у Никольских ворот Кремля в Москве бомбой террориста был убит великий князь Сергей Александрович, его младший брат — Павел Александрович получил высочайшее разрешение на возвращение в Россию. Ему также возвратили звание генерал-адъютанта, дарованное еще 6 мая 1897 года. Утром 8 февраля великий князь вернулся из Парижа, был принят царем и царицей, а затем пил чай у вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Затем он уехал на похороны Сергея Александровича в Москву.
64
Мое мнение таково, что император может делать все, что хочет (фр.)// Дневник А. А. Половцова. Запись от 31 декабря 1902 г.