НИКОЛАЙ НЕГОДНИК
Шрифт:
Упасть милому на грудь, прижаться крепко-крепко, рассказать о том, о чем не смела раньше. Если случится… Когда случится чудо…
Глава 8
Николай покрутил в руках причудливо изогнутый кусок железа, задумчиво оглядел его со всех сторон и с раздражением бросил на верстак. Потом повернулся к Сереге, орудующему здоровенной кочергой в разожженном горне:
– И
– Я?
– удивился волхв.
– Кто из нас попаданец? Это твоя идея, в конце концов, тебе и воплощать. Княжеское слово твердо!
– Мало ли кто чего ляпнул…
– Не сравнивай.
Коля слегка приуныл. И дернула его нелегкая на праздничном пиру в честь собственного чудесного воскрешения усадить рядом с собой Славельского Патриарха Савву. Да, именно так, потому что после третьего ковша коварной мальвазии Шмелев сообщил всем присутствующим о явлении откровения, и тут же продиктовал указ об отделении от церкви греческой, как не оправдавшей доверия вышестоящего руководства, и учреждении собственной Патриархии. Возражения, что де такие вопросы решаются исключительно Вселенскими Соборами были отметены как вздорные. Проблема, дескать, обсуждалась на самом верху и получила полное одобрение.
В знак признательности Савва благословил правителя новообразованного Татино-Славельского княжества на борьбу с врагами Отечества, каковыми объявлялись практически все сопредельные государства. До тех самых пор, пока не докажут дружеские намерения. Список друзей прилагался и был открыт для пополнения.
В ответной речи, которую Коля помнил смутно, было обещано в течение месяца создать чудо-оружие и восстановить историческую справедливость. Под ней подразумевались границы Скифского Царства по состоянию на тысяча семидесятый год до Рождества Христова.
Слово сказано. Не простое - княжеское. И вот теперь вторую неделю приходилось ломать голову над изобретением того самого чудо-оружия. Пушки отметались сразу. Так как самобраный мешок категорически отказывался выдавать порох, а собственное производство упиралось в отсутствие сырья. И если проблему селитры можно еще как-то решить, то с серой… После долгих споров решили остановиться на легком стрелковом оружии и даже сделали несколько опытных образцов. Только стрелять из них все равно было нечем.
Расстроенный Николай набил трубку табаком и потянулся к горну прикурить. Постоянная работа в кузнице и ежедневные тренировки с мечом нарастили такие мозоли, что уголек можно было брать голыми руками.
– Опять надымишь, - недовольно проворчал некурящий волхв и распахнул окно.
– Одно хорошо - комаров распугивает.
– Они меня не кусают.
– И меня. Но все равно хорошо.
– Ага, - согласился Шмелев и выпустил густую струю в сторону открытого окошка.
– Вот так бы сидел и сидел. Ни тебе проблем, ни тебе забот. Захотел выпить - выпил, захотел закусить - закусил, захотел бабу…
– И хренушки, - хлопнула дверь и в проеме показалась зеленая зубастая голова. Целиком Годзилка в кузницу не пролезал.
– Животные у тебя желания, князь! Растительные какие-то. А как же подвиги, слава?
– Подслушиваешь?
– Я по делу.
– Ладно, не оправдывайся. Чего приперся?
Горыныч не обиделся на грубость - в дурном настроении и сам бывал несдержан.
– По делу, сказал же, - в окошке появилась лапа с зажатым глиняным горшком, большая ручка на боку которого будила смутные воспоминания.
– Держите.
Волхв перехватил посудину и брезгливо сморщил нос:
– Фу, как воняет. Ты туда чего, того..?
– Ну, дык, - подтвердил Змей.
– Еще на прошлой неделе. Да не кривись, все уже высохло.
– И чего с этим подарком делать?
– Николай с опаской заглянул в горшок. Пахло, конечно, неприятно, примерно как французский сыр из его времени. И по внешнему виду похоже.
– Ну не есть же, - радостно оскалился Годзилка.
– Попробуй поджечь.
Серега пожал плечами, поставил емкость на наковальню и оглянулся на Змея:
– Смотри, ежели что, - сам будешь мне рубаху отстирывать.
– Э-э-э, погоди, - забеспокоился Горыныч, - так не договаривались.
– Мы вообще ни о чем не договаривались.
– Тихо, не ругайтесь, - вмешался Шмелев.
– Я и не ругаюсь. Вот только исследование драконьего дерьма в обязанности волхва не входит.
– Ачоа?
– удивился Годзилка.
– Вы, язычники, всегда были ближе к природе. А чего может быть природнее-то? Давай изучай, прохвессор!
– Да пошел ты!
– Серега взял горшок и с размаху бросил на горящие угли.
– Будет тут еще…
– Что это было?
– выбравшийся из зарослей крапивы волхв растерянно крутил головой.
– А где наша кузница?
Ответом было молчание да заполошный звон на колокольне Перуна-пророка. Вокруг валялись разбросанные взрывом бревна, а из-под самой большой кучи выглядывал длинный чешуйчатый хвост. Вот завал пошевелился, что-то громко затрещало и сверху появилась улыбающаяся драконья морда:
– Видал, как бабахнуло? Килограммов десять в тротиловом эквиваленте.
– Чего?
– Не хуже динамита, говорю. Годзилка плохого не насоветует.
– Сволочь ты, - волхв вытер разбитые губы остатками рукава и сплюнул на ладонь обломок зуба.
– Мог бы предупредить.
– А кто знал, что так сработает? Мощно, да?
К месту происшествия уже сбегался народ, чтобы под видом безвозмездной помощи утолить любопытство. Праздник продолжался, просто перешел в новую фазу. Доброхоты быстро раскатали завал, под которым кроме Змея обнаружился и князь - бледный, с оплавленной наковальней в руках, но абсолютно невредимый. Даже рубаха не пострадала, на зависть волхву, на котором кое-где еще дымилась невообразимая рванина.