Никто не умрет
Шрифт:
– Я знаю, как тебе трудно меня простить. Я не виноват в произошедшем, вернее, я не знал, что ты осталась с ребенком одна. Я никогда не поступил бы так сам. Но я не стану себя выгораживать. Я виноват перед тобой, потому что не был достаточно настойчив и прозорлив, чтобы разгадать козни, которыми нас разлучили. Я не прошу тебя простить. Пусть я буду виноват в твоих глазах. Но об одном я прошу тебя, позволь мне воспитать нашего сына.
– Это не твой сын ужасный якудза. Ты - убийца, которому я никогда не доверила бы своего сына. Ты можешь сделать из мальчика только якудза.
Чунхуа била кулаками в спину, но с каждым ударом она все больше ослабевала.
– Я не знал твоего брата. О чем ты говоришь, Чунхуа? Как я мог убить того, кого никогда не видел? Ты поносишь моих братьев за то преступление, которое я не совершал. Если я мерзкий предатель и убийца, то что мне мешало убить тебя и привезти сюда только сына? Но ты жива, и я спрашиваю у тебя разрешения воспитывать сына. Я обеспечу тебя всем необходимым. Нам не обязательно встречаться. Ты уедешь отсюда куда захочешь. И сможешь начать жить сначала, без меня, без воспоминаний, которые сделали из нежного цветка, каким ты была, взбесившуюся макаку.
Чунхуа перестала стучать по спине. Слова Итиро ее удивили.
– Ты не убивал моего брата? Сонг сказала мне...
– Так вот, где причина всего. Сонг! Убийца моего отца. Хотела сделать убийцу из моей любимой девушки. Хитрая змея, воспользовалась тем, что Мамору совершил ошибку. Она охотилась на меня и использовала тебя в том, чтобы подобраться ко мне ближе. Но она ошиблась. Я не тот, кто ей нужен. А к Хану ей никогда не пробраться незаметно.
Чунхуа начала понимать, что потратила жизнь на ненависть к человеку, который никогда не замышлял против нее зла. Ее жизнь кончена. Итиро не сможет простить ей годы проституции. Нет, она не сможет этого себе простить.
– Я убью ее, - тихо сказала она, еще сильнее сжимая пластмассовый нож побелевшими пальцами.
– Ты умрешь раньше, чем подберешься к ней с оружием в руках.
– Я задушу ее этими руками, - Чунхуа раскрыла ладони, нож упал на пол, она подняла руки.
– А ты убей Мамору, - жестко добавила она, глаза ее блеснули ненавистью.
– Убей его ради меня. И я обещаю, что убью Сонг, даже если мне придется умереть вместе с ней. Ты воспитаешь нашего сына. Ты будешь говорить ему, что его мать была героем, она отомстила его обидчикам и умерла. Я больше никогда не потревожу тебя. Только убей Мамору, а я расправлюсь с Сонг.
– Чунхуа, я не стану убивать братьев по клану даже ради тебя. Дни Сонг сочтены, это я тебе обещаю. Ты можешь начать жить заново. Я предложил тебе хорошую жизнь. Тебе не придется зарабатывать на свое содержание. У тебя будет все.
– Кроме сына... Нет.
– девушка толкнула Итиро, но он не хотел ее отпускать
Почему-то ему казалось, что он сможет договориться с ней, если будет ее крепко держать. Борьба неравных сил все-таки закончилась в пользу разъярённой Чунхуа. Итиро был вынужден отпустить ее. Не возможно удержать в руках рассерженную львицу.
– Сына ты не получишь. Он только мой. Отдай его мне. Он любит меня. Он никогда не простит тебе, если ты отнимешь его насильно.
– Я не хочу насильно, - сказал Итиро, - Я верну его тебе, если буду уверен, что ты его не убьешь. Мне сказали, что ты собиралась его утопить. Успокойся. Тебе будут давать лекарства. Придет врач. И когда он скажет, что ты здорова, я соединю вас вместе, но с одним условием, ты перестанешь бросаться на меня с ножом.
Легкая улыбка скользнула по губам Итиро.
– Я здорова, отдай мне сына, - Чунхуа опустилась на колени, - Я буду делать все, что пожелаешь. Ведь ты когда-то хотел меня.
Итиро отшатнулся, попятился, выпрыгнул за дверь, захлопнул ее перед носом Чунхуа, которая ползла за ним на коленях.
***
Мамору был подавлен. Удача отвернулась от него пять лет назад. С тех пор он вел счет личным неудачам. Сначала он потерял контроль над бухгалтерией клана, потом над своим воспитанником, теперь рушились его договоренности с Ямомото. Более молодой Итиро, не обремененный властью и обязательствами, мог заключить самый прочный союз с семье Ямомото - брачный. Влияние этой семьи внутри клана и за его пределами велико и было бы полезно Такахаси.
Прошел месяц с тех пор, как Итиро нанес на свое тело ирэдзуми клана. Но дух преданности интересам клана в его душе не был разбужен. Якудзу не следует испытывать чувства вины. Оно делает из мужчины женщину, а из якудза - катаги. Чунхуа вместе с сыном находятся в Японии. Что дальше? Разрыв с сильными союзниками? Поражение?
– Что делать?
– Мамору остановил свой блуждающий взгляд на собеседнике.
Человеком, к которому был обращен этот вопрос, был Якудза. Мамору пригласил его к себе домой. В такой день, когда, кажется, все валится из рук, лучше сидеть вдали от деловой суеты. На чайном столике стоял белый фарфоровый чайник с зеленым чаем. Перед сидящими друг против друга мужчинами - две чашки.
Якудза молчал, уперев ладони в колени. Он не хотел высказывать свои мысли, так как знал, что они не понравятся его старшему брату и наставнику. По мнению Якудза, Мамору не следовало вникать в личные дела сыновей Кацуро. Известие о прибытии Чунхуа выбило старика из седла. Он осунулся, мешки под глазами почернели, морщины проступили резче.
– Мы выполнили завещание Кацуро, стоит ли нам вмешиваться в дела его сыновей?
– вопросом на вопрос ответил Якудза.
– Потрачены годы, силы, мне жаль, если это произошло напрасно.
– Мы можем только советовать.
– Или...
– Мамору задержал на лице своего боевого товарища тяжелый взгляд.
– Или вмешаться. Когда-то я вмешался и сохранил Итиро для семьи. Чунхуа не может стать женой якудзы. А Итиро так и не смог сделать правильный выбор. Он ставит свои чувства выше интересов семьи.
Якудза промолчал. Он понял, куда клонит Мамору, он настаивает на том, чтобы Чунхуа исчезла.
– Прости, старший брат.
– сказал он, склонив голову.
– Значит, не поможешь?