Нимай Дас
Шрифт:
Так проходила одна неделя за другой. Я лежал больной и всё больше и больше худел. Я не мог повторять мантру, хотя я и пытался, а если мне всё-таки удавалось повторить несколько кругов, я никак не мог сосредоточить внимание на Святых Именах. Я думал: «Вот вам и прекрасный Вриндаван». Но преданные говорят, что болезнь - это очищение, а очищение - неотъемлемая часть жизни во Вриндаване. «Ну вот и хорошо, - думал я, - пусть я как можно больше очищусь».
Когда ко мне возвращалось сознание, я пытался понять, что означали те кошмары, которые я видел. Это привело к тому, что я почувствовал желание больше думать о Кришне и Прабхупаде, сделав их своими единственными объектами поклонения. Конечно же, это вовсе не означало, что я должен
Лёжа день за днём на полу, я часто вспоминал о своей жизни на ферме. Но теперь, думая о прошлых днях, я не испытывал горечи, как раньше, а вспоминал о жизни на ферме с тёплым чувством. Мне хотелось вновь оказаться там и смиренно служить Радхе-Дамодаре. Я вспоминал даже то время, когда я ещё не знал Чхоту и когда чувствовал себя таким несчастным. Теперь же я испытывал лишь чувство благодарности за то, что жил с преданными, и очень хотел вернуться туда. Прошло уже довольно много времени, как я уехал оттуда, и теперь я мог медитировать на всё то, что создавало её атмосферу. Я мысленно входил в хлев и видел там очень дружелюбную корову Лалиту. Я видел других коров, сгрудившихся около Лалиты, узкие загоны с недавно родившимися белыми телятами, молоденьких тёлочек и в конце хлева быка, который всегда скалил зубы, когда кто-то гладил его. Затем я выходил в поле и наблюдал за преданными, пашущими на волах, а потом взбирался на холм, откуда была видна вся ферма с двумя силосными башнями и хлевом с немного покосившейся крышей. После этого я спускался вдоль ручья к дому Гурудева и шёл в храм, где кланялся Прабхупаде и Божествам, одетым в одежды шоколадного цвета с белыми ирландскими кружевами. Я испытывал чувство благодарности за то, что мне посчастливилось жить в этом месте. Мне очень хотелось вернуться обратно, пусть даже меня бы там дразнили и ругали, - в конце концов, я этого заслуживал.
Болезнь помогла мне осознать, что я - неотъемлемая часть Движения, но из-за неё же я впал в другое заблуждение, избавиться от которого было не так просто.
Все думали, что я выздоровлю через несколько дней, либо через неделю, но дни шли за днями, а ни понос, ни рвота у меня не проходили, и день ото дня я всё больше и больше худел. И тогда меня опять повезли к доктору, у которого было Божество Кришны. На этот раз он только покачал головой. Ему очень не понравилось то, что он увидел. Он сказал, что у меня малярия, желтуха и дизентерия, и даже сейчас я не знаю, у меня была одна из этих болезней или я заболел всеми тремя сразу. Фурункулы на моём теле стали огромными, а один из них разорвался, и из него тёк гной. И вдобавок к старым фурункулам у меня появлялись всё новые и новые. Когда я лежал перед Божеством Кришны, что мне очень нравилось, доктор сказал, что я должен поехать в Южную Индию к одному его знакомому доктору и пройти у него курс лечения. Он прямо сказал, что иначе я могу умереть. Мы с Пуджей заплатили ему и вернулись в ашрам, решив обсудить его предложение между собой.
Санаторий, в который я должен был отправиться, назывался «Центр индийской натуропатии», и лечение в нём было довольно дорогим. Пуджа был очень добр ко мне и одолжил мне немного денег. Он даже сходил в храм Кришны-Баларамы и занял ещё денег у Нанды даса, хотя ему, должно быть, очень трудно было просить того о чём-то. Пуджа сказал, что не сможет проводить меня до санатория, потому что ему нужно ехать в Дели, чтобы получить новый паспорт и билет взамен украденных. Здоровье моё не улучшалось, поэтому в один из дней он отвёз меня на железнодорожную станцию и, проинструктировав меня, на какие поезда мне нужно пересаживаться,
Глава 10
(C.g.r.)
Нимай добирался до санатория, который находился в Керале, целую неделю, так как по неопытности не успевал делать пересадки с поезда на поезд. Из-за тесноты в вагонах и необходимости отвечать на бесчисленные вопросы всех желавших попрактиковаться в английском его мутило. Каждые несколько часов у него начиналась рвота, и ему приходилось выходить в туалет, в котором стояла ужасная вонь. Когда же он возвращался в вагон, он должен был каждый раз заново отвоёвывать своё место. Вдобавок ко всему, он чувствовал себя очень беспомощным из-за того, что никто не понимал его, когда он пытался что-то объяснить.
В конце этого семидневного путешествия Нимай познакомился с несколькими керальскими студентами-марксистами, которые говорили по-английски. Им было любопытно узнать, почему Нимай отказался от прежнего образа жизни и стал бхактой Кришны. Разговаривая с ними, Нимай позабыл о своей болезни, как во время киртана. Он стоял с ними более часа, споря о Боге, Ведах и коммунизме. Когда он закончил говорить с одними студентами, к нему подошли другие и стали задавать те же самые вопросы. Они остановились только тогда, когда увидели, что Нимай вот-вот потеряет сознание. Они усадили его и дали ему воды.
Санаторий доктора Джьотира Ананда представлял собой десять небольших хижин, расположенных в лесу на склоне горы. Неподалёку от хижин стоял дом, в котором жил сам доктор вместе с женой, детьми и собакой. В хижинах жили пациенты доктора, которые платили десять тысяч рупий в месяц за лечение и питание.
Когда Нимай приехал в санаторий, при одном только взгляде на него становилось ясно, что он нуждается в лечении, однако доктор засомневался, сможет ли Нимай заплатить за лечение, так как одежда его была грязной и рваной и у него не было с собой никаких вещей. Стоя на пороге докторского дома и чувствуя себя очень неловко под взглядом доктора, Нимай объяснил, что приехал сюда по совету одного доктора-садху из Вриндавана.
– А он сказал тебе, сколько стоит лечение?
– спросил доктор.
– О, конечно, - сказал Нимай.
Открыв сумочку, висевшую у него на поясе, он достал десять тысяч рупий (плату за первый месяц) и подал их доктору.
– Я напишу отцу, - добавил Нимай, - и он пришлёт мне ещё денег. Он богатый человек.
Доктор сразу же стал любезным и дружелюбно заулыбался.
– Я потрясён твоим видом, - сказал он с участием.
– Тебе срочно нужно лечиться. Но не волнуйся, - через месяц ты будешь совершенно здоров.
Нимай всегда надеялся на лучшее, и ему хотелось верить словам доктора, поэтому он решил про себя, что будет послушным пациентом.
Доктор Ананд был мужчиной среднего роста, с усами и прямыми чёрными волосами. На его лице постоянно играла насмешливо-лукавая улыбка. Он сразу же стал давать Нимаю различные наставления, что, безусловно, выходило за рамки только лечения. Было похоже на то, что он собирался руководить Нимаем и в духовной жизни.
Он показал Нимаю его хижину, а его сыновья принесли туда простыни, питьевую воду и сосуд, который, как они объяснили, был нужен для того, чтобы три раза в день делать клизму.
После того как Нимай искупался и несколько часов поспал, доктор зашёл к нему и, усевшись на край кровати, начал объяснять, в чём заключается метод индийской на-туропатии. Он сказал, что это великая наука (он называл её «ведической мудростью»), и о ней нельзя рассказать за один раз. Натуропаты считают, что существует лишь одна болезнь и один метод лечения. Различные болезни - это лишь следствия слабого здоровья, и поэтому любую болезнь можно вылечить, улучшая здоровье с помощью метода натуропатии.