No Featherbed for Me
Шрифт:
Арья увлеченно беседовала с Рикардом, когда в зале повисла тишина. Она подняла глаза, ожидая увидеть Эйгона, собиравшегося что-то сказать, однако его взгляд был прикован к входу в зал, выражая некую смесь шока и трепета. Она проследила за его взглядом, и ее глаза расширились.
Арья не знала, откуда Рэйнис взяла надетое на ней платье. Оно было чистейшего таргариеновского красного цвета с черной вышивкой, а декольте обнажало гораздо больше, чем Арья могла бы одобрить. Обсидиановое ожерелье с массивным рубином притягивало взгляд, и Арья мгновенно узнала украшение. После рождения Рэйнис, Иллирио подарил его новорожденной, и оно предназначалось для дня ее свадьбы.
Они были поразительной парой, оба слишком красивые, чем можно было себе позволить. Рэйго также был облачен в цвета Таргариенов, и его сиреневые глаза прекрасно контрастировали со смуглой кожей и густыми черными волосами. Как и у всех дотракийцев, волосы Рэйго были крепко заплетены, и Арья слышала позвякивание колокольчиков, когда он двигался. Темные волосы Рэйнис были собраны в замысловатую прическу, ее губы окрашены красным, и, когда они приблизились, Арья заметила, что они были опухшими.
Они целовались, сразу поняла Арья, и что-то похожее на панику забилось внутри нее. Рэйнис была так похожа на свою мать, и Арья помнила, какой глупой и безрассудной она была в четырнадцать лет, и сколько ошибок она совершила, когда дело касалось чувств. Любит ли она его? Любит ли он ее?
Лицо Мейса Тирелла стало цвета спелого баклажана, и Арья понимала, почему: с кхаласаром и Севером за спиной, Рэйнис вполне могла попытаться занять трон, который принадлежал ей по праву.
– Черт побери, - выдохнул Теон, и Арья с силой пнула его в голень, с отвращением заметив вопиющее восхищением в его голосе. Он зашипел от боли, но Арья не обратила на это внимания, наблюдая за тем, как Рэйго подвел Рэйнис к их столу, отодвинув для нее стул и затем мягко придвинув его обратно. Рэйнис мягко сжала его ладонь в благодарность, прежде чем прошептать что-то по-дотракийски. Рэйго присоединился к своей матери и дяде за их столом, и Арья физически ощущала взгляды всех присутствующих, сконцентрированные на них.
– Ты выглядишь, как принцесса, - невинно произнес Брандон, улыбаясь своей старшей сестре, и внутренности Арьи нервно сжались от ее ответа.
– Я и есть принцесса, - Рэйнис жестом приказала наполнить ее чашу, - и никто больше не забудет об этом.
– Что ты делаешь? – спросила Арья по-дотракийски, и в ее шипении отражалось явная напряженность.
Рэйнис с абсолютным спокойствием посмотрела на нее.
– Я старшая законная дочь Эйгона Таргариена, шестого его имени, принцесса Драконьего камня. Раз уж король приходит в мой дом, ему придется признать меня, или пусть чувствует себя неудобно во время пребывания здесь, но он не получит мира, если продолжит отрицать меня, отрицать нас всех.
– Рэйнис, во имя Богов…
– Ты испортишь праздник, мама, - мягко заметила Рэйнис, благодарно кивнув слуге, который наполнил ее чашу.
Арья не была уверена, хотела ли она поцеловать свою дочь или ударить ее.
Когда заиграла музыка, Рэйго вернулся к их столу, чтобы пригласить Рэйнис, а Эймон, который предпочитал сочинять музыку, а не танцевать, удивил Арью, пригласив на танец одну из внучек Оберина. Когда нескончаемые парочки наводнили залу, Арья вздохнула, в один глоток осушив свою чашу с вином. Обыкновенные торжества в Винтерфелле были полны шумных северян, которым не было никакого дела до игры престолов, и Арья начала забывать, как утомительна была эта игра. Пока красивые пары кружили над полом, Брандон прижимался к ней, уткнувшись в ее бок. За
– Что-то не так, дорогой? – прошептала она, смахнув волосы с его лба, и мягко поцеловала его.
Арья удивленно моргнула, когда Брандон забрался к ней на колени и обхватил за шею, притягивая ее ухо к своим губам. Она знала, что должна была отругать его за подобное поведение на важном мероприятии, но лицо Брандона было таким серьезным, что она просто не смогла.
– Если Рэйнис принцесса, то и Алисанна тоже. Значит, Эймон принц. А кто же я?
Лорд Штормового предела, мгновенно возникла в голове Арьи мысль, но она тотчас прогнала ее. Она на мгновение задумалась, не зная, как лучше ответить. Однако их прервал Эйгон, приземлившись на соседний стул и потянувшись к Брандону, так что отвечать ей и не пришлось.
– Что-то не так, мой мальчик?
Брандон сжал ее чуть крепче, прежде чем поднять взгляд на Эйгона. Арья узнала этот его задумчивый взгляд, который появлялся на его лице, когда он был не уверен в том, шутили ли над ним или нет. Наконец, Брандон повторил свой вопрос, и Арья заметила что-то незнакомое, скользнувшее в глазах Эйгона, прежде чем он приблизился к Брандону.
– Ты принц Драконьего камня, как и твой брат, - заявил он, - и однажды ты станешь величайшим рыцарем, ступавшим на эту землю. Люди будут петь песни и слагать легенды о Брандоне Храбром.
Непрошеные слезы подступили к глазам Арьи, и она отвернулась, чтобы Эйгон не заметил их. Когда она была еще беременна Брандоном, Арья не сомневалась в том, что Джендри был отцом ребенка, да и сейчас была в этом абсолютно уверена. Однако существовала и возможность, что он от Эйгона, и иногда Арья даже хотела, чтобы это оказалось правдой, чтобы она смогла исправить все и восстановить свои отношения с Сансой. Джендри Баратеон был отцом Брандона Сноу настолько же, насколько Эйгон был отцом остальных ее детей, но ее сердце сжалось при мысли о том, что Эйгон так просто принял ее ребенка, а Джендри никогда не сможет поступить также.
– Ты не против, если я представлю тебя кое-кому? – продолжил Эйгон, и его мягкие интонации напомнили Арье о времени, проведенном в Пентосе и Вейес Дотрак, когда Рэйнис и Эймон были еще совсем маленькими. – Уверен, твоя тетя Дейенерис хотела бы познакомиться с тобой.
Арья не смогла больше сдерживаться, когда Брандон охотно потянулся навстречу рукам Эйгона, широко улыбаясь, и она успела выскользнуть из большого зала, прежде чем горячие слезы хлынули из ее глаз. Она прикусила свое запястье, чтобы не издавать лишних звуков, всхлипов и криков, но Арья ничего не смогла сделать, чтобы сдержать соленые слезы, обжигающие щеки. Она думала, что за этот месяц сможет морально подготовиться к встрече с Эйгоном, и убеждала себя, что совсем не скучала по нему, мужу, которого она сама выбрала, и по жизни, которую избрала для себя.
И она действительно не скучала по королю Эйгону или положению королевы, но в Винтерфелл прибыл отнюдь не король, улыбающийся ее детям с такой любовью. Он снова был Эйгоном, ее Эйгоном, и она ненавидела себя за то, что вновь желала оказаться в его руках, вновь почувствовать его прикосновения и поцелуи. Она невольно задумалась о том, произошло бы это с ними, если бы она не изменила ему с Джендри, хотя все эти семь лет упорно отказывалась даже думать об этом. Арья никогда не чувствовала себя слабее или более похожей на очередную глупую леди, чем когда она просто стояла, тратя бесполезную соль на ошибки прошлого.