No Featherbed for Me
Шрифт:
– Он писал тебе письма после рождения Брандона, и я крала их, как обыкновенная воровка. Я была переполнена злостью и ревностью… – Встретившись с Арьей взглядом, блестевшим от слез и отчаянья, Санса призналась: - Он хотел признать Брандона, как своего сына, и отправить его на Штормовой Предел к Ренли. Я не могла даже поговорить с ним, а он все писал и писал тебе, умоляя дать ему хотя бы шанс быть отцом твоего ребенка, называя тебя его «единственной любовью», и я… – Шагнув вперед и взяв руки Арьи в свои, она умоляла: - Прошу, не надо ненавидеть меня. Я была наполовину
Подобная смена ролей казалась Арье невероятной. Санса умоляла ее о прощении. Наконец, к ней вернулся дар речи, и, к ее собственному удивлению, она не была зла или обижена, не жалела о прошлых ошибках и упущенных возможностях. Она просто устала бороться.
– Прошлое осталось в прошлом. Я бы хотела двигаться вперед.
Когда она обняла Сансу рядом со своими дремавшими малышами, Арья молилась о мире.
Проблема заключалась в том, что Арья была не уверена, что он все еще существовал.
_____________________
Джендри нашел ее через несколько дней после их разговора с Сансой в детской, и в его глазах застыло дикое выражение, которого Арья не видела со дня их с Ренли свадьбы. Она играла в кайвассу с Рэйнис, которой явно надоело проигрывать, а Эймон наигрывал какую-то песню на своей арфе, когда Джендри вошел в ее комнату без стука, поразив ее детей подобной наглостью.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Это может подождать?
– Нет.
Арья понимала, что Рэйнис и Эймон смотрят на нее, и постаралась сохранять спокойствие, попросив их оставить их с Джендри наедине. Эймон сразу же поднялся, улыбнувшись своему дяде, но Рэйнис с подозрением оглядела их обоих, прежде чем уйти, и ее темный взгляд, казалось, тяжким грузом лег на плечи Арьи. Когда дверь закрылась, оставив их одних, Арья встала и подошла к окну, стараясь не смотреть на Джендри.
– Санса рассказала тебе о письмах, - предположила Арья, наблюдая за Брандоном и Алисанной, которые резвились в саду вместе с Оленной и Элией под надзором септы Мейв.
– Да.
Уровень напряжения в одном коротком слове заставил Арью застыть в ожидании.
– Джендри…
– Ты знала, что беременна, прежде чем уехала?
– Нет, мы были на полпути к Винтерфеллу, когда я осознала, что происходит.
– Улыбнувшись при виде Брандона, забравшегося на яблоню, она добавила: - Он мой северный мальчик.
Несколько минут Джендри молчал, и Арья даже подумала, что он уйдет, но не была уверена, хотела ли она этого или нет. В конце концов, он произнес:
– Почему ты позволила Эйгону признать его своим, когда знала, что он мой?
Ощетинившись, Арья обернулась, злобно посмотрев на него.
– Потому что он не твой! Он никогда не будет твоим! Ты думал, письма смогут это изменить? Ты думал, что ты отправишь какого-то ворона, и все сразу станет хорошо?
– Конечно нет! То, что мы сделали, было неправильно, я знаю, но это не меняет того, что…
– Что в них было? – бросила она. – Скажи мне, что было в этих письмах
На его лице отражалась настоящая злоба, знаменитый баратеоновский нрав давал о себе знать, и Арья ахнула, когда он пересек комнату, схватив ее за плечи.
– Ну конечно, с тобой ничего и никогда не имеет значения, так ведь? Ты делаешь выбор, и к черту всех остальных!
– Отпусти меня, - выплюнула она, пытаясь оттолкнуть его, но лишь снова ахнула, когда он прижал ее к стене. Арья чувствовала его каждой клеточкой своего тела, но в этом не было ничего интимного. Впервые за всю свою жизнь, она действительно боялась Джендри.
Тяжело дыша и сжав челюсть, Джендри смотрел на нее несколько мгновений, прежде чем ярость покинула его. Арья резко вдохнула, когда он уперся лбом в стену рядом с ее головой, и инстинктивно прижалась к нему.
– Мы создали его, - выдохнул Джендри ей на ухо, заставив ее вздрогнуть. – Я и ты, мы создали Брандона из ничего, и это…
Она ускользнула от него, нуждаясь в пространстве, дабы не совершить очередной глупости. Поправив платье, Арья пробормотала:
– Ему нужен был отец. Эйгон любит его, и я подумала… – Ее голос сорвался от давно забытой боли, и она выпалила: - Я сделала то, что должна была!
– Он мой сын, - сказал Джендри таким тоном, что Арья не могла заставить себя посмотреть на него. – Я хотел быть его отцом. Я хотел тебя.
– Это невозможно, - мягко возразила она. – Ты бы хотел, чтобы Брандон знал правду о том, что его родители эгоистичные клятвопреступники, о том, что его рождение стало позором для наших домов?
Джендри посмотрел на нее своими синими глазами, и Арья, казалось, перестала дышать на мгновение.
– Видимо в этом и заключается разница между нами, Арья. Я никогда не стыдился того, что люблю тебя.
Несколько часов после его ухода, Арья сидела в своей спальне и размышляла об истинных причинах своего стыда.
_____________________
Последним человеком, которого Арья ожидала увидеть с близнецами, была Рэйнис. Одетая в мягкие кожаные брюки и расписанную жилетку, ее старшая дочь с легкостью могла бы сойти за дотракийку, особенно когда от ее одежды пахло лошадью. Со слов Джессы, в голосе которой явно слышалось осуждение диковатого поведения принцессы, Арья знала, что Рэйнис провела утро катаясь с Рэйго и Дейенерис. Она прекрасно понимала, что ответственная мать должна была научить свою дочь вести себя как подобает принцессе, но катание на лошадях было намного лучше катания на драконах, так что Арья не озвучила свои опасения.
Рэйнис держала Дэйну на руках, и Арья застыла в дверях и улыбнулась, услышав, как Рэйнис тихонько поет на древнем языке. Она узнала колыбельную, которую Вэль и Далла пели маленькой Алисанне, и, вспомнив о времени, проведенном на Стене, Арья поняла,что скучает по одичалым и, в особенности, по Джону Сноу.
– У тебя красивый голос.
Рэйнис вздрогнула от неожиданности, заставив Дэйну недовольно заворочаться.
– Тебе не следует так подкрадываться. Это недостойно для королевы.