Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934
Шрифт:
В ночь с 28 на 29 июня офицер рейхсвера Штапф, который командует секцией 7 (недавно созданным отделом моторизованной разведки), расквартированной в Мюнхене, получает приказ от Генерального штаба: офицерам строжайше запрещено покидать казармы. В приказе указывается, что их жизни грозит опасность, поскольку штурмовики составили списки офицеров, с которыми они собираются расправиться. Часовые должны получить боевые патроны. Во дворе мюнхенских казарм солдаты, охраняющие роты, получают патроны. За раздачей наблюдают офицеры. Тем, кто постарше, сразу же вспомнились дни ноябрьского путча 1923 года.
Пока в мюнхенских казармах раздают патроны, Рем, исключенный из Офицерского корпуса, отправляет первые телеграммы обергруппенфюрерам и инспекторам штурмовых отрядов, в которых он приказывает им явиться на встречу с Гитлером, назначенную на субботу 30 июня, на одиннадцать часов. В пансионате «Ханзельбауэр» по-прежнему царит спокойная, мирная атмосфера. Рем лично отправляется в отель «Вирьяресцейтен», чтобы сообщить директору о том, что Гитлер обязательно приедет и что банкет должен быть подготовлен особенно тщательно. Личная охрана Рема обеспечит безопасность фюрера, а с пятницы 29 июня будет также охранять и отель.
В Берлине первые отпечатки текста, на которых еще не просохла типографская краска, только что были положены на большие типографские столы. Два офицера с Бендлерштрассе тщательно вычитывают текст вместе с ее владельцем, а печатные прессы тем временем продолжают свою работу.
Рейхсвер считает себя союзником Адольфа Гитлера. Прошли времена, когда люди из различных лагерей выступали от лица рейхсвера. Роль армии четко определена: она должна служить национал-социалистическому государству, которое она признает. Сердца рейха и армии бьются в унисон... Рейхсвер с гордостью носит символы Германии. Он стоит, дисциплинированный и преданный, позади лидеров государства, позади маршала Великой войны, президента фон Гинденбурга, его высшего руководителя, и позади фюрера рейха, Адольфа Гитлера, который «вышел из наших рядов и всегда есть и будет одним из нас».
Внизу стоит подпись большими буквами: «Генерал фон Бломберг, министр обороны, – «резиновый лев».
Офицеры подписывают гранки. Эта статья, написанная человеком, олицетворяющим собой армию, будет опубликована на первой полосе газеты «Фелькишер беобахтер» в пятницу 29 июня. Рукой своего высшего руководителя рейхсвер заранее одобрил все действия Гитлера. В то утро рейхсвер, исключивший Рема из своих рядов, объявляет о том, что готов всюду следовать за Гитлером, одобряя все его решения, – и это еще до того, как прозвучали первые выстрелы. Но пока газетные номера складываются на типографский стол, принятие решения и определение момента начала боевых действий остаются за Гитлером.
ГЛАВА 7
Суббота 30 июня 1934 года
В полете над Аугсбургом
3.30
Пилот наклоняется к фюреру и показывает ему слева город Аугсбург, освещенные улицы которого хорошо видны. Скоро они растворяются во тьме. Близок рассвет, начинается новый день – суббота 30 июня 1934 года. В «Юнкерсе» канцлера возобновляются переговоры с землей. Радио сообщает, что они вошли в зону обслуживания Мюнхенского центра управления полетом, а в аэропорту Обервизенфельд все готово, чтобы принять их. Фюрер спрашивает пилота, когда они приземлятся, и тот отвечает, что через двадцать пять минут.
Двадцать пять минут – крошечный отрезок времени, последняя короткая передышка перед началом решительных действий, перед встречей с людьми, которые стоят на аэродроме и ждут его приказов. С каждым мгновением становится все светлее, словно долгие недели и месяцы колебаний закончились и рассеиваются вместе с тьмой. Через несколько минут самолет приземлится в Мюнхене, где его ждут жестокие люди из СА и СС.
Пятница 29 июня – суббота 30 июня
Еще двадцать четыре часа назад, в пятницу 29 июня, до начала инспекционной поездки фюрера в вестфальские трудовые лагеря, все еще можно было остановить. Однако, возвратившись в отель «Кайзерхоф» в Эссене, Гитлер узнал, что по возвращении в Берлин Геринг усилил боевую готовность своей полиции. Он увеличил число патрулей и удвоил охрану. Так фюрер узнал, что в эту последнюю пятницу июня Гейдрих, Гиммлер и Геринг заканчивают в столице последние приготовления к решающей схватке. Знает он также о том, что некоторые из его подчиненных испытывают страх. Франц фон Папен принял приглашение произнести речь в Кроль-опере перед представителями немецкой и зарубежных торговых палат и заявил, что «никто в Германии не сомневается, что канцлер и фюрер Адольф Гитлер сумеет довести до победного конца работу по материальному и моральному возрождению нации». Папен пытается исправить впечатление, произведенное его Марбургской речью, совсем позабыв о Юнге, ее авторе, который томится в застенках гестапо. А рано утром 29 июня на большом столе в гостиной отеля «Кайзерхоф» появляется номер «Фелькишер беобахтер» со статьей генерала Бломберга. Гитлер медленно читает ее; он уже знает о том, что генерал изменил свою позицию, и печатный текст только подтверждает это. Бломберг дает ему карт-бланш. Пришли также вести из Бреслау. Геринг отдал распоряжение оберабшнитфюреру Удо фон Войршу, который командует юго-западным сектором, арестовать всех лидеров СА в своем округе, занять префектуру в Бреслау и поступить вместе со своими людьми в распоряжение начальника полиции.
Утром в пятницу 29 июня небо над Эссеном серого цвета. Влажный, теплый летний воздух прижимает к земле дым и гарь, не давая им подняться вверх. В гостиной отеля «Кайзерхоф» Гитлер заказывает легкий завтрак и чай. В десять он должен быть в трудовом лагере в Шлосс-Будденберге. Молодые парни, должно быть, уже собрались и, не обращая внимания на летний дождик, ждут своего фюрера.
Рем в это время гуляет по берегу озера вместе со своим ординарцем, радуясь тому, что скоро приедет фюрер и он сможет объяснить ему свои идеи. Вскоре должны появиться первые руководители штурмовиков – надо будет переговорить с ними до встречи с Гитлером.
В пятницу 29 июня, между девятью и десятью часами утра, еще ничего не решено. День Гитлера вместил в себя крики «Зиг хайль!», которыми приветствовали его молодые энтузиасты, дорогу на Бад-Годесберг в сторону Рейна, где высятся руины средневековых замков, раздумья на террасе отеля «Дреесен», приезд Геббельса и Виктора Лутце и многочисленные звонки Гиммлера и Вагнера. Наконец решение принято, и Гитлер едет в Хангелар, где садится в самолет и ночью летит в Мюнхен. И вот уже наступила суббота 30 июня. Сейчас 3.55.
Через несколько минут над горизонтом появится солнце. Небо бледно-серое, безжизненное, напоминающее по цвету цемент. Самолет начинает снижаться. Видны голубые и красные огни взлетно-посадочной полосы, образующие мигающую дорожку. Перед башней управления полетами стоят три черных грузовика и группа людей. «Юнкерс» пролетает над ними, а затем, зайдя на посадку с севера, касается земли в самом дальнем конце взлетной полосы и, медленно подрулив к вышке, останавливается всего в нескольких метрах от грузовиков. Пропеллеры его моторов медленно проворачиваются в наступившей тишине. В иллюминаторы самолета видно, как к нему идут эсэсовцы в форме. Механик открывает дверь, и внутри самолета становится виден бледный рассвет этого последнего июньского дня.
Часть третья
«ПОКА НЕ ЗАДЫМИТСЯ ЖИВАЯ ПЛОТЬ»
Суббота 30 июня – понедельник 2 июля 1934 года
ГЛАВА 1
Суббота 30 июня 1934 года
Мюнхенский аэропорт Обервизенфельд
Гитлер первым появляется в дверях и, быстро спустившись по металлической лестнице, идет к машинам; нацисты и эсэсовцы, ждавшие его, стараются не отставать. Он делает широкие, нервные шаги, держа в руках шляпу и быстро размахивая руками. Он никого не приветствовал салютом. Далеко отставший от него Геббельс, ковыляя своей неуклюжей походкой, старается изо всех сил догнать фюрера.