Ночь кровавой луны
Шрифт:
— Пора бы уже повзрослеть, Розали. Ты же давно стала охотницей, кормилицей семьи, а ведешь себя, как девчонка, — упрекающим тоном произнес он, а я только фыркнула в ответ, ударила его по рукам луком, но тут же пожалела. Больно уж красивый у меня лук, не дай Всевышний погнется об этого бесчувственного чурбана.
Убегая от Форга, я слышала его недовольное сопение, но догонять он меня не стал, а на поляне, куда накануне привела нас нимфетта, стояли такие же бледные создания, чем-то отдаленно похожие на саму Нанду. Почувствовав мое приближение, они разом обернулись и уставились на меня тремя парами сапфировых глаз.
— Познакомься, Розали, это Лея и Дариника, мои сестры, — представила Нанда нимфетт, и я глухо застонала, снова вцепившись в древко своего любимого оружие.
«Тут от одной нимфетты не знаешь, куда спрятаться, а теперь их целых три!» — подумала я, находя взглядом свою сумку с вещами. Сейчас бы закинуть мешок за плечи и идти туда, куда велит мне сердце, а велит оно убираться от этих существ подальше.
— Нанда, это та самая девочка, о которой ты говорила нам? — спросила нимфетта с короткими волосами, ежиком торчащими в разные стороны. Она и выглядела немного иначе, чем Нанда. Тростиночка, но с огоньком во взгляде и с ярким румянцем на щеках.
«Почти живая, почти человеческая», — подумала Розали.
— А она хорошенькая, — приблизилась ко мне вторая нимфетта и понюхала, как это делала сама Нанда. — Дариника, эта девочка пахнет лесом.
— Отойди! — зарычала я, и нимфетта надула сочные вишневые губки, становясь похожей на девочку. И хрупкие черты лица, и вздернутый носик — все в ней указывало на то, что нимфетта еще дитя. Пусть со вполне сформировавшейся фигурой, но явно не с умом.
Как только Форг вышел из-за деревьев, появляясь на поляне, две девочки бросились ему навстречу, обвив руками за шею. От такого неожиданного приема Форг растерялся и покраснел, а я рассмеялась. Напряжение последних дней немного отпустило, и непосредственность Леи и Дариники разбавила мрачность нашего с Нандой общения. Она нисколько не походила на сестер, разве что глазами.
— Зачем они здесь? — грубовато спросил Форг Нанду, как только избавился от навязчивого внимания юных нимфетт.
— Они почувствовали мое приближение и захотели предупредить, что древние против нашего визита в святой храм, — спокойно ответила нимфетта, но ее скрипучий надтреснутый голос ударил по моим нервам. Я снова почувствовала, как безысходность и пугающая неизвестность ложатся на плечи тяжелой ношей.
— Отлично! — вклинилась я в их разговор, игнорируя недовольство обоих.
«Нашлись тут неприкосновенные особы, которым нельзя и слово поперек сказать!»
— Я иду обратно, а вы делайте, что считаете нужным!
Взвалив мешок на плечи, как и хотела, я спешным шагом пошла в ту сторону, откуда мы пришли накануне. Подумаешь, до ущелья какой-то день пути, а там как-нибудь разберусь, куда мне путь держать. На лошадях-то оно сподручнее, но и своими двумя доберусь. Лишь бы на болоте мертвяки не утянули в вонючую топь, но и их общество мне не казалось настолько жутким и пугающим, как предстоящая встреча с древними. Они представлялись мне этакими великанами, изваянными из гранитной глыбы, живущими в темной и сырой пещере и сами со временем вросшие в камень. Жуткими монстрами, не ведающими ничего человеческого.
— Далеко собралась? — спросил меня Форг, догоняя и ловко удерживая за запястье. — Розали, постой, пожалуйста, подожди, — изо всех сил тянул он меня обратно. — Да, постой же ты!
От его крика я развернулась и со всей силы залепила парню звонкую пощечину, от которой щека Форга тут же заалела, а во взгляде полыхнул огонь. Живой, обжигающий.
Страшно? Еще как, но это же Форг, и он не посмеет поднять на меня руку в ответ.
— Я тебя столько дней с ложки поила, — процедила я сквозь зубы, — что ты мне по гроб жизни обязан. Еще раз попробуешь накричать, я не посмотрю, что ты темный колдун.
О скулы Форга можно было порезаться, а от его взгляда сгореть заживо, но я не шелохнулась, выдержав и ледяную ярость, и обжигающую ненависть. Если Форг не владеет собой, то это только его проблемы.
— Не уходи, когда мы так близко к цели, — умоляюще попросил он шепотом. — Попробуй разбудить в себе силу, а потом иди, куда хочешь.
— Зачем? — спросила я Форга с усмешкой, от которой он снова заледенел.
Эта каменная маска: равнодушная, безэмоциональная — так сильно бесила, что я чуть не ударила Форга еще раз. Чтобы вернулся, чтобы пришел в себя и сказал мне прямо сейчас, что последний день был кошмаром наяву. Еще бы рассмеялся и обнял, а то от напряжения я уже едва стояла на ногах.
— Чтобы защитить себя, — еще тише прошептал Форг, отпуская мое запястье. — Ты обязана научиться владеть своей силой.
— А если ее нет? — так же шепотом спросила я, и Форг покачал головой.
— Она есть, я чувствую твой магический резерв. Отец поможет…
— Он не желает меня видеть! — перебила я Форга, повысив голос, но парень тут же накрыл мои губы прохладной ладонью, и я снова ощутила то, что и несколькими минутами ранее. Импульс, прошивший позвоночник и согревающий горячей волной все тело до кончиков пальцев. Мурашки, что пробежались по спине, оставляя приятное томление и тянущую боль внизу живота.
— Я останусь, но при условии, что ты дашь кровную клятву, — с вызовом ответила я Форгу, и он тут же кивнул. — Ты защитить меня, чего бы тебе это ни стоило.
— Все, что угодно, только не уходи, — проговорил он глухим голосом, отводя взгляд.
Это стало последней каплей, решившей мое дальнейшее будущее. Я осталась, и Нанда повела нас в темную глубь леса. Лея и Дариника бежали то впереди, то позади, не умея подстроиться под человеческий шаг. Их звонкие переливчатые голоса, так отличающиеся от шипения Нанды, разбавляли мрачную картину окружающего глухого леса, а Форг взял меня за руку и так и не отпустил. Ощущение его прохладных пальцев волновало, будоражило кровь, дарило успокоение, и ночью, согретая его огнем, я впервые за многие сутки не видела кошмаров. Только повзрослевшее осунувшееся лицо Форга с неестественным взглядом темного колдуна, взглядом, который светился живым пламенем. Одно пугало, что за этим пламенем прятался совершенно незнакомый мне человек, который после обряда стал кем-то, кто пугал, но, в то же время, притягивал.
«Останься, Розали, останься, — шептал он мне всю ночь напролет. — Ради меня».
Глава вторая
(Форг)
Снег падал с небес и ложился на все вокруг ажурным покрывалом, путаясь в длинных волосах Розали, которые выбивались буйными кудрями из-под капюшона. Ее длинный серый плащ, так неподходящий юной красивой девушке, укрывал ее тонкую фигурку до самых пят, и только грубая подошва охотничьих ботинок мелькала, оставляя на свежем снегу тяжелые глубокие следы.