Ночь не принесёт прохлады

Коршунова Альбертина Дмитриевна

– Подождите, - прервала меня Селена, - это вы о пропаже, которая привела к его банкротству и закрытию?

– Совершенно верно. Уверен, вы не хуже меня знакомы с механизмом той аферы. Денежные средства из пяти крупнейших банков Флорезии аккумулировали в главном банке, а уж оттуда под видом кредитов переводили на счета нескольких подставных фирм, откуда они и испарились бесследно. Весь суммарный уставной капитал этих фирм не превышал и пятидесяти миллионов сестерциев, и по закону столь огромные кредиты им давать не имели права. Тем не менее на всех разрешительных документах стояли нужные подписи - от заведующего кредитного отдела до членов высшего руководства банка и администрации наместника. Послушайте, спрашивали потом всех расписавшихся в ходе расследования

пропажи миллиарда - но ведь по закону эти кредиты нельзя было выдавать? Ни в коем разе - уверенно подтверждали расписавшиеся лица. Следовательно и подписей на разрешительных документах ваших не должно быть? Не должно - кивали те в ответ. Так почему они есть? Откуда? И в ответ все, кто оказался в той или иной степени причастен к незаконной выдаче, дружно недоумённо пожимали плечами и смотрели таким ясным и прозрачным взором, что сразу становилось понятно - перед законом они чисты как стёклышко, каяться им абсолютно не в чем, а следовательно без демонических сил здесь явно не обошлось. На это и я намекал сестре, но она выразила решительный протест. Вот втемяшилось ей в голову, что демоны тут совсем ни при чём. А проскрипционный список пополнился многими именами.

– Но согласитесь, правда здесь всё-таки на стороне Шаэль, - с улыбкой произнесла Тансервилл.

– Мне всё равно. Главное, вы, как и многие простые люди - прекрасно в курсе происшедшего. А пропавший миллиард. Видно такая у него была судьба - бесследно сгинуть на счетах сомнительных фирм-однодневок. Мы бессильны противостоять неотвратимому и неумолимому фатуму. Всё что нам остаётся - это собраться с духом и найти в себе силы признать, что этому миллиарду самим роком было предначертано исчезнуть в круговороте хитроумных финансовых операций. А после не огород городить, а заняться общественно-полезным трудом, например привести в порядок библиотечный каталог. Именно такой трезвый образ мыслей я хотел внушить сестре, но вынужден признать, семя, увы, упало не на добрую почву.

– Коррупция, - значительно и важно ответила сестра, поднимая к потолку указательный палец.

– Ну почему сразу коррупция, - возразил я, - люди умеют жить.

– Чиновник из администрации наместника отгрохал в престижном квартале трёхэтажный мраморный дворец, - сообщила сестра.

– Это его дело, - объяснил я.

– Нет, - отрезала сестра,- это наше дело. И мы примем меры.

– Между прочим, - заметила Селена, - в той истории с банкротством банка кого-то всё-таки осудили.

– Я в курсе, - небрежно кивнул я, - оптиматы правящего во Флорезии Альянса рассорились вдрызг, а потому быстро отыскали крайнего. Что тут скажешь - не повезло бедолаге. Хвала Святому Януарию, что и магнаты иногда грызутся между собой.

– А обещание Шаэль принять меры оказались пустым звуком?

– С чего вы взяли?
– удивился я, - ради чего она часами напролёт просиживала за магическим шаром, общаясь с неведомыми и загадочными друзьями. Меры принимались, правда, несколько в иной области. Империя содрогалась от многочисленных злодеяний демонов, а газеты взахлёб восторгались громкими победами Джело и его парней над кровожадными монстрами. Описывали их журналисты не жалея ни красок, ни слов. Я правда понимал и отчётливо видел, что толку от всех этих побед - чуть больше чем от козла молока. Бороться с демонами так как Джело было всё равно что лупить со всего размаха веслом по воде, заливающую вашу лодку. Эффектно, зрелищно, но абсолютно бесполезно.

– Поясните вашу метафору, - потребовала Тансервилл.

– Пожалуйста. Все газеты громогласно сообщают, что команда Джело храбро уничтожила демона, который разорвал в клочья дюжину завсегдатаев почтенного питейного заведения. А вот что в том же городе на местный алтарь божества-покровителя втихаря пролили кровь и тем самым осквернили его - ни слова. Так на местном форуме служители пожалуются на хулиганов и всё. Это же не сенсация. Или грандиозной схватке Джело с чудовищем на крыше самого высокого храма отводят весь газетный разворот, а о том, что в этом же храме пропала дароносица, которая стояла в нём с незапамятных времён - пару строк в рубрике "Мелкие происшествия". Джело бессистемно и беспорядочно носится по Империи, уничтожает демонов, которые так и жаждут схлестнуться с ним, золото к нему течёт рекой, он доволен и счастлив, а тем временем некто очень аккуратно и методично ослабляет защитное поле, созданное богами для защиты нашего мира.

– Защитное поле?
– переспросила Селена.

– Когда несколько сот лет назад демоны внезапно исчезли и перестали посещать наш мир, охотники приписали себе все заслуги в победе над ними, правда, милостиво позволив магам примазаться к успеху. Но...

– Не всё так просто, - понимающе произнесла Тансервилл.

– Тогда демоны не просто вселялись в людей. В конце они даже заявились к нам в своём истинном облике. Произошло несколько крупных схваток между их группами и отрядами охотников и магов.

– А легионы?

– А легионеры в том противостоянии оказались бесполезны.

– Против демонов в их настоящем облике?

– Да. Как пишут хроники, они не успевали подойти к громадным чудовищам.

– Что за чудовища?

– Неважно. В тех кровопролитных боях погибло немало охотников и магов, хотя люди и одерживали победы. А потом всё внезапно завершилось. Словно в один миг. Я нашёл в старинной рукописи описание, как группа демонов захватила крупный город, но когда в него вошли охотники и маги поддержки, они обнаружили всех демонов мёртвыми. Что-то их убило всего за несколько дней. Тогда эту загадку так и не разрешили, но один из демонологов предположил, что монстров уничтожила божественная защита. Смелая гипотеза, пусть и не подтверждённая фактами, но основанная на реальных выкладках и расчётах. Учёный считал, что все наши храмы и алтари создают в своей совокупности некое защитное поле, которое не позволит демонам захватить наш мир. И что именно это таинственное поле сработало в том городе. Недаром в древних легендах рассказывают, что храмы божествам создавали по их воле в строго указанных местах. Видите ли, мы лишь предполагаем, а вот демоны располагают точной информацией, что тогда помешало им. И если с их холодным, бесстрастным интеллектом они разработали стратегию противоборства, то и воплощать её в жизнь станут методично и старательно. А мне почему-то казалось, что в храмах и святилищах шалят именно методично, старательно и по тщательно выверенной схеме.

– Поделились с кем-нибудь вашими опасениями?
– полюбопытствовала Селена.

– Я, как настоящий патриот, послал строго анонимные сообщения во все соответствующие инстанции, но приняли ли их к рассмотрению мне не ведомо.

– А почему анонимные?

– А мне совершенно не улыбалось, чтобы ко мне домой заявился отряд бывших коллег.

– Резонно. А почему вам столь безразлична судьба ваших писем?

– Потому что после этого я всерьёз заинтересовался куда более интересной темой.

– Куда уж интереснее, - недоверчиво произнесла Тансервилл.

– Вот и Шаэль так поначалу считала, - задумчиво ответил я.

– Дайте я угадаю, - загадочно прищурилась Селена, - не подсказывайте. Красная Жара! Верно?

– Позвольте пожать вам руку, - протянул я ей мою ладонь.

– Разгадали суть этого жуткого феномена?- вложила свою ладонь в мою Тансервилл.

– Увы нет, - разочаровал её я, - трудновато, знаете ли, постичь явление, которое ни разу не случалось. Впрочем, я и стремился вовсе не к этому. Так что моей цели, считаю, достиг полностью.

– И чем вы гордитесь?

– Я определил, что группа демонов намерена вызвать Красную Жару. И они совсем не против, чтобы по времени это совпало с наступлением Белого Хлада. По их замыслу, если два столь мощных катаклизма произойдут одновременно, их совместный разрушительный эффект усилится многократно. И тогда нашим мирам придёт конец.

– Но ведь они и сами при этом исчезнут, - после недолгого раздумья справедливо заметила Селена.

– Как я убедился, это их не страшит и нисколько не волнует. Такая вот у них жизненная, вернее, смертельная философия.