Ночь не принесёт прохлады
Шрифт:
– Причина так себе, но это лучше чем ничего, - хмыкнула Колхаун, - я возблагодарю Святого Януария, если это в должной мере повлияет хотя бы на моих ребят.
– Неужели пепел Аталанты всё-таки постукивает в их грудь?
– рассмеялся я, - вашу он, надеюсь, не беспокоит?
– Никакой пепел моей прекрасной груди не угрожает, - ехидно уверила меня Кассия, - но вот насчёт моих стражников, действительно, - неуверенно протянула она.
– У них тоже деды воевали?
– лукаво поинтересовалась Селена.
– Вы им сообщили, что кайзера короновал сам верховный первосвященник, а следовательно
– спросил я.
– Перво-наперво, - быстро ответила Колхаун, - я вот знаете что подумала, синьор Ломбард. Вы могли бы помочь мне укрепить их лояльность к вождю варваров.
– Это каким же образом?
– искренне заинтересовался я.
– Что если вы как учёный, демонолог авторитетно заявите, что тогдашний фюрст варваров, как его там...
– Дольфус Шнурбарт, - быстро сказал я.
– В общем, что этот Шнурбарт был одержим свирепым демоном, и именно поэтому его риттеры и кнехты творили в Империи... на их действиях особого внимания заострять не надо, упомянуть, так вскользь, мимоходом. Ну, что скажите?
– С превеликим удовольствием, - охотно согласился я, - ради поднятия их боевого духа, что угодно. Оно так и было. И ежу понятно, что Шнурбарт был одержим демоном, и все беды исходили исключительно от него. А Ангелус Ротбарт - мировой мужик. При нём будем пить превосходное пиво, закусывать вкусными колбасками и сосисками и ездить по превосходным дорогам. Наконец-то их проложат через болота центральной Флорезии, и в Тампино из Леариццо можно будет добираться и по суше. Конец полувековой изоляции. Заживём, как в сказке. А то что Аталанту спалили дотла - ну с кем не бывает.
– Остаётся ещё отмена рабства, - напомнила Тансервилл.
– Тут уж ничего не поделаешь. У самого сердце кровью обливается, но мы не властны над всеми капризами жестокой судьбы. По крайней мере варвары порядок уж наведут. Порядок у них железный, не забалуешь. А на крайний случай скажите, что бывшим рабам хоть и будут платить, но мало. А если кто-то из вольноотпущенников дерзнёт щеголять в белоснежном с иголочки костюме, в элегантной шляпе с тростью с дорогим набалдашником и серебряными часами на серебряной же цепочке, то разве Флорезия испытывает недостаток в благородных, решительных синьорах? Синьорина Тансервилл, вас не затруднит принести один из тех диковинных фруктов, которыми вы угощали меня сегодня утром? И прихватите с собой ножик.
– Пожалуйста, - пожала плечами Селена и вышла из зала.
Вернулась она быстро, неся в руках небольшой ножик и крупный фрукт, покрытый плотной оранжевой кожурой.
– Отлично. Благодарю, - взяв ножик, я разрезал плод и извлёк из его сочной мякоти пять зёрнышек, - вот так.
– Поняла, не дура, - одобрительно кивнула Колхаун.
– Вот и прекрасно. А то знаете, хочется иногда послушать бодрое хоровое пение. Как там: Славься, ты славься, наш кайзер, наш царь
Славься ты наш базилевс государь!
Хотя, уверен, этот гимн уже звучал в Ремии, да и пристал он более политикам и чиновникам. Вашим парням, Кассия, пойдёт больше вот это:
Кто на свете всех мудрей
Кто не знает страха
Кто злодеев победит
С одного размаха!
Барбаросса
Ангелус Великий!
Нас к победе приведёт
Эру новую начнёт
Родины отец!
Самый могучий, самый наилучший
Ничего не скажешь - молодец!
– Боюсь, он не оценит, - скептически произнесла Тансервилл.
– Пусть привыкает к новым подданным и их мировоззрению, - невозмутимо парировал я.
Глава 17. Юная революционерка Шаэль
– Итак, вы забрали сестру к себе, - откинулась на спинку стула Селена.
– Я вижу, вы твёрдо решили дослушать эту историю до конца, - улыбнулся я.
Мы находились в прежних декорациях: опять зал на первом этаже бежевого дома, та же мебель, то же время суток - невыносимо жаркий изнуряющий полдень.
– Вы всегда можете прервать её на самом интересном месте, - ответила мне улыбкой Тансервилл.
– Заметьте, всё это время её прерывал вовсе не я, - усмехнулся я, - всегда находились доброхоты из ваших знакомых и клиентов. Не станем же прерывать традицию. Итак, поезд без особых происшествий доставил нас с сестрой в мой городок. Правда однажды сестра как-то уж очень пристально посмотрела на одного из наших попутчиков по вагону и тихо, но очень выразительно сообщила мне: " Не нравится мне что-то этот гусь". Пришлось, от греха подальше, незаметно вырубить его коротким ударом в подбородок снизу в тамбуре ( он вышел покурить) и ссадить без сознания на ближайшей станции. Станционным работникам я доверительно сообщил, что у бедняги внезапно прихватило сердце.
– Ну вы даёте, - присвистнула Селена.
– Но в целом добрались мы благополучно. Как вы знаете, до пяти лет сестра уже жила в нём, поэтому по пути к нашему дому лишь важно и одобрительно кивала, словно давая понять, что обстановка ей знакома, и она рада, что ничего за эти годы не поменялось. Городок за эти годы и в самом деле почти не изменился. Всё те же чистые улицы, уютные дворики и скверы, утопающие в зелени высоких деревьев аллеи и сады. Всё та же провинциальная неспешность и лёгкая наивность во всём. Никакой столичной суеты, никакого шума и гама, и никакой этой вашей невыносимой влажности и жары. Как вы тут вообще живёте?
– Не отвлекайтесь, - сказала Тансервилл.
– Первый сюрприз ожидал меня, когда мы распаковывали вещи сестры в её комнате. Среди них я с некоторым удивлением обнаружил настоящий магический шар, почти точно такой же, каким пользуетесь вы.
– Откуда?
– небрежно поинтересовался я, - вещь ведь дорогая.
– Дали, - важно объяснила сестра, - чтобы общаться на расстоянии. Надо.
– Ах да, конечно, - вспомнил я статью, в которой упоминалось, что легионеров вызвали аккурат из-за того, что разъярённый демон крушил почём зря весьма дорогую лавку магических артефактов и принадлежностей.