Ночь печали
Шрифт:
Малинцин знала, что люди верили, будто настоящим отцом ребенка всегда являлся не смертный, а этот странный повелитель мира Тецкатлипока; муж и жена, вступая в соитие и испуская свои соки, лишь помогали ребенку появиться на свет. Впрыскивание мужского семени в течение двух-трех месяцев после зачатия считалось необходимым для того, чтобы ребенок рос, но после этого отец должен был прекратить соития со своей женой. Если роды проходили тяжело, это означало, что отец ребенка продолжал вступать в соитие с матерью после позволенного времени.
— Спроси земного отца ребенка, что он выберет. Это он виноват во всем, — заявила племянница касика. — Своими бесстыдными действиями он навлек на себя беду.
— Что она говорит, Маакс?
— У тебя прекрасная дочка, ради которой стоит жить, Кай, ведь она нуждается в тебе. У тебя есть муж.
— Скажи бледнолицему отцу, чтобы он вошел в комнату, — приказала племянница касика.
— Маакс, Маакс, я умру… — стонала Кай.
— Не умрешь, — стояла на своем Малинцин. Она выглянула за занавеску, закрывавшую дверной проем. — Нуньес, иди сюда.
Передав свою новорожденную дочь одной из женщин, ждавших снаружи, Нуньес подошел к Кай.
— Дело вот в чем, — сказала на испанском Малинцин. — Нужно либо вырезать ребенка по частям, либо вскрыть Кай живот и вынуть ребенка. Можно спасти либо мать, либо младенца.
— Спасайте Кай! — воскликнул Нуньес. — Спасайте мать. Таков закон.
— Рафаэль… — простонала Кай. — Я хочу умереть. Помоги мне умереть. Пожалуйста, помоги мне умереть. Избавь меня от страданий.
Отец Ольмедо, вместе с другими мужчинами маявшийся под дверью, зашел в комнату.
— Я могу чем-то помочь? — спросил он.
— Приведите сюда Кортеса, — ответила Малинцин.
— Мы спасем тебя, — сказал Нуньес. — Но ребенком, тем, что находится внутри тебя, Кай, возможно, придется пожертвовать, в том случае…
— Нет! — завопила Кай.
— Ты мучаешь ее этими разговорами, — вмешалась племянница касика.
— Сейчас придет Кортес.
— А он-то тут причем?! — Племянница касика разозлилась из-за того, что какой-то мужчина осмеливался вмешиваться в исконно женское дело.
— Убей меня и спаси ребенка, — скулила Кай. — Ну, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне кто-нибудь!
— Сейчас придет команданте, — повернулась к подруге Малинцин. — Кай, ты родишь других детей.
— Мне не нужны другие дети. Мне ничего не нужно. Убейте меня! Маакс, пожалуйста, если ты любишь меня, помоги мне умереть. Я не могу выносить эту боль! — Кай дергалась из стороны в сторону, извиваясь в агонии и хватая руками воздух. — Помогите мне!
— Любимая моя, дорогая, не сдавайся! Я так люблю тебя… — Нуньес прикоснулся к ее животу.
Кай вскрикнула от боли.
— Многим женщинам пришлось принести себя в жертву во время родов, — сказала племянница касика. — После смерти их души остаются на перекрестках.
— Прекрати, — остановила ее Малинцин. — Не говори этих глупостей.
— Некоторые говорят, что двойня — это не к добру. Один из детей в любом случае умрет.
— Замолчи, женщина.
В комнату вошли Кортес, Аду, Агильяр и Берналь Диас.
— Добрый вечер, женщины. Что тут у нас происходит? — Кортес был в полном боевом облачении и с перевязью на плече.
Он не надеялся на то, что Ботелло удастся провести переговоры. Решение отправить цыгана к ацтекам было тактическим. Испанцы покинут город под покровом ночи.
— Верни Ботелло, — повернулась к Кортесу Малинцин. — Он, должно быть, еще жив. Я не слышала барабанной дроби.
— Мы не сможем вернуть Ботелло. А в чем проблема?
— Объясни ему ситуацию, — попросила Нуньеса Малинцин. Ей не хватало слов.
Нуньес бросился к Кортесу на грудь и расплакался.
— Все понятно, — сказал Кортес, отодвигая от себя Нуньеса на расстояние вытянутой руки. — Был когда-то великий человек по имени Юлий Цезарь. Лучший из военачальников, блестящий правитель, он родился из чрева матери своей посредством сечения.
— Pero la madre no sobrevivi'o. Но мать не выжила, — возразил Нуньес.
— Хм-м-м… не знаю, может быть, и так. — Кортес задумчиво погладил подбородок. — Жаль, что здесь нет Ботелло. Он мог бы ее зашить. Но что есть, то есть, не так ли? А что нужно сделать, будет сделано, и сделано быстро. Аду, неси сумку Ботелло.
— Он забрал свою сумку. — Глаза Аду сузились.
— Нет, не сумку с лекарствами, а ту, которая стоит рядом с моим столом. Сумку с его инструментами цирюльника. В любом деле главное — хорошие инструменты. Острое лезвие не помешает, я прав? Вот мой меч, например. Он из чистой толедской стали. Острее, чем из обсидиана. Сталь выигрывала войны. Лошади выигрывали войны. В сумке Ботелло ты найдешь стальную иглу и настоящую нитку. Забудьте об этих кактусовых шипах и волокне магеи. Кто среди женщин лучшая швея, кто сможет зашить Кай? Малинче, расспроси женщин. И забудьте вы об этом рождении на полу. Мы будем применять современные методы. Пусть сюда принесут мой стол, дабы я видел, что делаю. Так, и не забудьте четвертушку бренди. Она стоит рядом с моей циновкой. Нужно напоить Кай, чтобы уменьшить боль. Что скажешь, Кай, девочка моя? — Присев на корточки, Кортес погладил Кай по голове, убрав прядь волос, прилипшую ко лбу. — У нас есть нужные инструменты и необходимый настрой, дорогая. Давай, улыбнись, будь умницей. И снимите с меня кто-нибудь доспехи.
Кортес поднял руки, и одна из рабынь сняла с него металлический нагрудник.
— Вперед, вперед! — прикрикнул он на Аду и Малинцин. — Не стойте с раскрытыми ртами.
— А ей не нужна деревяшка, чтобы сжимать ее зубами? — Нуньес помнил: когда Кай ранила стрела, она сломала зубы о дерево.
— Нет. Никаких деревяшек. Пусть она кричит. Крик — это хорошо. Если кричит, значит, жива. Нам нужно знать, что она жива.
Сняв свой дублет и шелковую рубашку, Кортес остался в матерчатом гульфике, штанах и ботинках.
— Зачем пачкать кровью хорошую рубашку? Вот, так-то лучше. Откройте дверь. Тут нужно проветрить. Господи Всемогущий, да здесь же задохнуться можно! Вынесите отсюда эту вонючую дрянь. Здесь не церковь и не бордель. Неудивительно, что наша девчушка плачет. Господи Иисусе, Дева Мария и все святые! Послушайте, нужно чем-то успокоить Кай нервы. Нуньес, у Ботелло есть травы, которые дают пленникам перед жертвоприношениями?
— Ботелло оставил грибы.
— Нет-нет, никаких видений. Это собьет ее с толку. Следует снять боль, но Кай нужно сосредоточиться на своем задании, чтобы она работала вместе с нами. Ну ладно, обойдемся бренди.