Ночь полнолуния
Шрифт:
Две пары настороженных глаз сверкнули в складках шелка. Мимо проплывала прозрачная жемчужно-радужная Звезда. От нее исходил тихий, завораживающий звук, что был как пение... Звук нарастал, постепенно возникла мелодия, и вокруг поющей Звезды заскользили крошечные светоносные огоньки. Они подпевали ей каждый на свой лад, играли и переполнялись светом, вырастая в искрящиеся шары, которые затем с наслаждением лопались! Медлительное плавание чудесного светила насыщало простор Космоса ликованием. То тут, то там, со всех сторон к звучащей мелодии присоединялись новые голоса. Звезды и планеты исполняли .свои небесные арии, оркестр светил подчинил все вокруг мощной и торжественной вибрации звука. И на миг показалось, что эта ускользающая вдаль Звезда,
– Это Музыка Сфер - самая удивительная музыка на свете, - поведал Аргаман.
– А та, что всех объединяет - Дэя, совсем крохотная звездочка. Когда вы будете вспоминать ее мелодию, - почувствуете прилив свежих сил. Это мой вам подарок на память!
Дэя быстро растворилась в пространстве, Аргаман со свистом рассекал слои надземной атмосферы, приближаясь к пушистому пологу облаков, скрывавшему Землю.
– Ну вот, сейчас мы окажемся на вашей планете, детишки! Я верну вам телесность и тут же перенесу в Нижний город. До утра не так много времени, надо спешить...
Не успели путники и глазом моргнуть, как души их соединились со спящими телами. Они вновь почувствовали себя заключенными прежнего земного телесного панциря... Теперь он показался им тюрьмой.
* * *
Под ногами заскользила влажная брусчатка мостовой. По замшелой поверхности Большой стены сочилась мутная жижа. А где-то вверху громыхал поезд московского метро.
– Аргаман! Где ты?
– Прощайте!
– Эхо раскатилось под сводами подземелья.
– Мы больше не увидимся... И запомните: вокруг Личинки днем и ночью порхает стайка лазурно-синих бабочек. А в тайный день преображения они меняют цвет. Ищите бабочек-вестниц и ничего не бойтесь... бойтесь... бойтесь...
Эхо угасло впотьмах.
Часть вторая
Глава I
– Как тут сыро и зябко! Мне страшно, Скучун!
– Держись за меня. Не пугайся, Ксюн, сейчас мы доберемся до дома, а там решим, что делать...
– Бедный город.
– Ксюн растерянно озиралась по сторонам.
– После того, что я привыкла видеть на Земле, это просто ужас! Как же тут живут, без света и красок? Ох, несчастные...
– Ксюн, давай помолчим. Лучше пробраться в мой домик незаметно, чтобы никто нас не увидел и не услышал.
– А что? Подумаешь, увидят! Не съедят же...
– Не съедят, конечно. А вот помешать могут... Сюда.
– Скучун вывел Ксюна на мощенный серым булыжником пригорок, ведущий к его дому. Кругом слышались какие-то шорохи. Света в каморках жителей не было видно. Только тускло мигали подслеповатые фонари.
– А-а-а-пчхи! Ну, наконец-то! Вот и ты, дружок, не зря я тут простудилась, тебя поджидая...
– проскрипел гнусавый голос.
Букара, наша старая знакомая, сидела на самом крылечке домика Скучуна, расстелив передник и разложив начнем содержимое своей бездонной авоськи. Конечно, это было съестное. Она только что покончила с квашеной капустой ошметок капусты унылой гирляндой свисал с мордочки - и теперь набивала рот масляным печеньем.
– Ага, кого-го привел! Апчхи! Это что же за фрукт такой, да с косичками? Кажется, не из наших... Кто такая? Похоже... Точно! Из Верхнего города! Ну, дождались! А-а-а-пчхи! Своих тут мало шмыгает, так еще верхние повадились. А все Скучун! Тащит кого ни попадя...
– Проговаривая свою тираду, она громко чавкала.
– Ну да ничего-о-о-хрм!
– Букара поперхнулась, закашлялась - брызги и крошки печенья веером разлетелись от нее во все стороны.
– Кха-кха, р-р-рехха! Поесть не дадут спокойно!
– Она откашлялась, деловито собрала в передник остатки еды и запихала их в авоську.
– Ну, пошли. Вот ужо я вас водворю куда следует, чтобы не шлялись тут всякие посторонние и не вынюхивали чего им знать не положено! Там-то уж с вами разберутся. У нас теперь новая власть - во как!
– И она схватила Ксюна за руку, пытаясь одновременно подавить приступ чиха. Но не выдержала и расчихалась, приседая, охая и запрокидывая голову.
Тут-то Скучун и куснул Букару за руку, а та, взвизгнув, выпустила Ксюна. И наши герои прошмыгнули поскорее в домик мимо нее, тотчас заперев дверь изнутри. Укушенная заголосила вовсю. Визг и причитания Букары гулко разносились под сводами Нижнего города. Они скатывались по склону мощеного переулочка и тупо ударялись в земляной вал укреплений Большой Стены.
– Ой-ой-ой! Жомби-и-ки-и-и! Сюда, сю-ю-да-а-а! Он здесь, Скучу-у-ун! Он привел девчонку-у-у-укусил меня-а-а-а...
– Вот уж беда так беда! Только жомбиков нам и не хватало... Постой, раз Букара их зовет, значит, они здесь, в городе... Она еще каркнула про какую-то новую власть... Что-то случилось, пока меня тут не было! А вдруг жомбики захватили наш город?
– Скучун, страшно расстроенный, в раздумье шевелил ушками, и от волнения начал почесывать хвост.
– Слушай, а ты, оказывается, кусачий!
– Ксюн была в восторге.
– Как ты ее: хап!
– и я на свободе! Хотя, конечно, кусаться нехорошо... Какая же она препротивная, эта Букара! Она кто такая?
– Букара обыкновенная. Прыгает, мечется и собирает сплетни. Обо всем доносит жомбикам, перевирая половину, и все время что-то перепродает, меняет, торгует и прячет. Очень энергичная особа.
– Скучун, объясни мне наконец толком, кто это такие - жомбики?
– Их тут целое племя. Живут они не в самом городе, а за укрепленями Большой Стены, на острове Жомбуль посреди озера Грунтовых Вод. Здесь неподалеку течет речка Сивец, которая, как и Неглинка, заключена в трубу. И только по ней можно добраться до берега, где расселилось это мерзкое племя. Жомбики ужасно воинственные. Они стремятся захватить всю Подземную страну, Нижний город и даже, представь себе, вашу Москву! Нижний город не раз выдерживал их осаду. Мы оборонялись с трудом и наверняка давно бы сдались, если бы жомбики не грызлись между собой. Они настолько агрессивны и мелочны, что между ними на каждом шагу вспыхивают ссоры по пустякам. Они просто тонут в собственной злобе. Упреки, раздоры и раздражение - такая вот у них жизнь. Представляешь, как уныло они живут? Все время одно и то же: нытье и драки, драки и нытье...
– А из-за чего весь сыр-бор? Чего они хотят?
– Каждый хочет доказать другому, что он лучше и умнее, а тот во всем виноват!
– В чем виноват?
– Да во всем... Что нету Солнца, что сыро, а в жилищах надо постоянно топить, что кончились спички, вода невкусная и так далее, до бесконечности... Они так раздражены друг другом и так тоскливо живут, что жажда иной жизни оборачивается у них стремлением расширить территорию своих владений. Жомбики надеются, что в другом месте будет лучше - все изменится само собой... Вот представь себе: в твоем доме злоба и раздражение подчинили себе всех и тебя в том числе... Как ты поступишь?
– Не думала... Наверно, я постараюсь это победить сначала в себе, а потом во всех, кто живет рядом. Мы перестанем замечать свое раздражение, и оно исчезнет... Не так?
– Я тоже так думаю. А жомбики хотят раздвинуть стену своего дома до бесконечности, будто от этого злоба бесследно рассеется... Нет, мне кажется, она способна захватить любое пространство... Я много думал об этом. Мне даже жалко этих жомбиков. Уж очень они убогие - совсем не знают радости... И воюют, и воюют, словно больше нечем заняться!
– Ты, Скучун, зря такой благодушный по отношению к этим "беднягам"! Того и гляди, они захватят ваш город, а может, уже захватили. Тогда все затопит раздражение. И выползет наружу, в Москву, - и до нашей дачи доберется... А там, знаешь, как хорошо? Там все становятся ужасно добрыми, веселыми и ласковыми, - даже злющий пес моей подружки Дины... Она вместе со своим псом его зовут Бриша - приезжает ко мне погостить денька на два... Ты тоже обязательно приедешь ко мне! И вообще, Скучун, почему бы тебе у нас не поселиться?