Ночь с убийцей
Шрифт:
Я молча принял их и, не отрываясь от ухабистой дороги, с удовольствием перекусил. Мы давно съехали с трассы и свернули в лес. В сумерках подобрались к покрытому мхом покосившемуся домику, больше похожему на жильё лешего, чем на обиталище людей. Но именно здесь останавливались охотники во время сезона, и именно его я снял от имени парня, у которого выудил из кармана паспорт на очередной заправке.
Документ утонул в ближайшей речке, а мы получили убежище и какое-то время могли пожить в безопасности. Путая следы, я пересёк несколько трасс и, меняя машины, вновь
Я помог Владе выбраться из машины. Девочка уснула у матери на руках, и мы осторожно внесли её в дом. Внутри пахло сыростью и мхом, но было почти чисто… Исключая слой пыли. Рубленый стол на толстых ножках, пара старых стульев и полуторка-кровать — вот и вся мебель. Но, казалось, Влада и этому была рада.
Она аккуратно уложила дочь и обложила слегка отсыревшими подушками. Поймав мой взгляд, отвернулась, а я точно знал, о чём девушка в этом момент подумала. Спать нам придётся в одной комнате, поскольку больше вариантов не было. Молча отвернувшись, я вышел из дома и направился к машине.
Пока переносил вещи, Влада нашла старый алюминиевый таз и ведро без ручки. Заметив девушку, задумчиво застывшую у старого колодца, я положил последнюю сумку на крыльцо и приблизился.
— Я наберу воды, иди в дом.
Влада не шевельнулась и не обернулась. Заметив, как затряслись худенькие плечи, я вздохнул. Она ещё долго продержалась. Не стала истерить в машине, как в первый раз, дождалась, пока окажемся в безопасности, и сейчас позволила страху и безысходности вылиться.
Влада всё громче всхлипывала, едва не задыхаясь от безостановочных рыданий. Надо было её оставить, слёзы принесут облегчение… Но я шагнул вперёд и, обняв девушку со спины, уткнулся носом в мягкие пахнущие хвоей волосы.
Неожиданно Влада развернулась и прижалась ко мне всем телом. Обвив мою талию руками, спрятала мокрое лицо на груди. Губ невольно коснулась улыбка, а по венам потекла лава желания. Хрупкое тело в моих объятиях сотрясалось от рыданий, а я мог думать лишь о том, что хорошо бы посадить девушку на край колодца и, заставив обхватить себя ногами, войти одним жёстким движением. Так, чтобы снова вырвать стон и посмотреть в затуманенные страстью глаза.
— Помнишь, я сказал, что не трону? — хрипло уточнил я, едва справляясь с охватившим меня диким желанием.
Не глядя на меня, Влада молча кивнула, растерев одним движением слезы по моей футболке. Я обхватил пальцами её подбородок и заставил поднять лицо. Жадно разглядывая знакомые черты, искал различия между такими похожими женщинами. Выдохнул жарко:
— Я солгал.
Глава 25. Тэкэра
Эти слова одновременно возбуждали и злили.
— Пожалуйста, — прошептала я, утопая в его бесконечно-черных глазах. И не смогла ничего добавить, потому что не знала, что прошу: не трогать или отстать.
Он приник к моим губам так жадно, словно путник брёл по пустыне и нашёл спасительный оазис. Жестоко сминая мои губы, пил дыхание, наседал, играл языком, подчиняя и почти имея им. Рука Куная прижалась к моей груди, пальцы обхватили тугой сосок.
Я хотела отстраниться, потому что больно было оказаться равной своему мужу-предателю, но лишь сжала пальцами футболку мужчины и потянула его на себя, запустила пальцы в густые волосы. Резинка слетела, и черные пряди упали на мои руки. Запутывая, щекоча, ломая мои запреты.
Я отвечала. Так отвечала на поцелуй, как никому раньше. У меня сводило скулы и горело все во рту и в паху, но я не могла остановиться.
Внезапно меня пронзило короткой вспышкой памяти, где мы с Кунаем также обнимаемся, только декорации другие: впереди, за большой спиной, я увидела оплетенный зеленью навес. Я держалась за плечи, чтобы не упасть с парапета, а мужчина сжимал мою талию и тянул на себя. Вталкивался. Глубоко. Жестко. Будто был в ярости.
Это походило на сумасшествие.
Это была я.
Нет. Это была другая женщина. Я никогда так не царапаюсь, я никогда так не кусаюсь. И точно не получаю удовольствие от такого экстремального секса. В последний миг видения заметила глубокий свежий порез на плече мужчины. Он владел мной и не собирался останавливаться, несмотря на плавно ползущую кровь из раны.
Я закричала сквозь поцелуй и оттолкнулась.
— Нет! Нет, — закрылась руками. — Ты… Я не помню тебя! Стой! Остановись.
Он замер, будто окаменел. Медленно отстранился, заглядывая в глаза. С распухших влажных после страстного поцелуя губ слетело хищное:
— Тэкэра?
— Я… не знаю, — я хотела сбежать, чтобы не натворить дел, но в последний момент потянулась к Кунаю и рванула его футболку на левом плече. Ткань растянулась и приоткрыла грубый, но давно заживший шрам. Как кипарисовая веточка.
Меня пошатнуло. Я прикрыла рот ладонью и отступила.
— Такого не может быть, ведь Толя — мой муж, и Дара…
Он нахмурился, взгляд полоснул по мне, причиняя почти ощутимую боль. Схватив за плечи, Кунай легонько встряхнул меня и, полностью преобразившись, словно превратившись в безжалостного зверя, холодно спросил:
— Чего не может быть, Тэкэра? Ты что-то вспомнила? Тату? Скажи мне!
Я замотала головой, сдерживая губы от потока признаний. Но они безумные! Они пошлые.
Разорвала наши скрещенные, будто шпаги, взгляды и посмотрела на его плечо.
— Я видела эту рану, — высвободив руку, коснулась пальцами его смуглой кожи. Нарисовала невидимую линию от края до края шрама. Это точно он, такой же изгиб, и здесь, переместила ладонь почти на ключицу, такие же разветления.
Мелкая дрожь, побежав по руке, опоясала спину и сжала поясницу. Нужно быть осторожней, я странно на мужчину реагирую. Он словно вползает в каждую клетку и управляет мной. Харизмой, силой, волей, не знаю, но это сводит меня с ума. Выматывает и заставляет предавать себя.