Ночь заканчивается рассветом (Бонус к первой книге "Дочь княжеская")

Чернышева Наталья Сергеевна

А он подумал вдруг о Фиалке Ветровой. Вот уж кто знал о неизбежной необходимости до той самой горькой точки на дне души, за которой начинается сострадание.

Она бы всё поняла.

* * *

Со встречи у дороги прошло двое суток. Всё это время они не разговаривали. Сихар бесилась, а Эрму было всё равно. Он нашёл девчонке ещё одно озеро, теплее предыдущего: дорога вывела в небольшую долинку самого что ни на есть карманного вида с несколькими термальными источниками. Раньше сюда часто приходили люди из окрестных поселений, приводили малышей.

Сейчас здесь не было никого. Остались только вещи, видно, команда Рахсима застигла отдыхающих врасплох.

Сихар ушла в воду, а Эрм поворошил вещи в надежде обнаружить какой-нибудь магический артефакт. Пустое занятие. Если тут и было что-то, то Рахсим не упустил. Приятно было вспомнить его закатившиеся буркалы. Одним гадом на Лестнице Миров стало меньше. Аж дышать легче стало.

Тупой удар по голове лишил сознания. Эрм ещё успел подумать, как невовремя. И удивиться, кому это удалось подкрасться настолько неслышно, что…

Он очнулся добротно связанным. Локти за спиной, к ступням. Зверски болела голова, ломило тело. Если пролежать в такой позе ещё немного, то можно уже потом не встать никогда… Сквозь боль донёсся злобный голос Сихар:

— Убейте его. Он детей сжёг там, на дороге. Убейте!

— Я услышал, — ответил ей мужской голос.

Знакомый вроде бы голос. Кажется, из тех, кто лечился в больнице у доктора сТруви… Но Эрм не был уверено точно, такой или не такой. Сейчас его убьют, и на этом всё закончится. Скорее бы. Что они тянут?

— Я его знаю, — сказал тот же голос. — Это Тахмир.

Ему возразили, что какая разница, и что собаке собачья смерть. И Сихар горячо поддержала идею насчёт смерти именно собачьей.

— Освободите его, — коротко распорядился всё тот же знакомый. Кажется, он был здесь за командира.

— сПай, ты идиот! — закричала Сихар. — Не смей!

— Тебя спросить забыл, — коротко бросил командир. — Не лезь.

Сихар задохнулась от возмущения. Но продолжать не стала.

Эрм неловко сел, растирая следы от оков на запястьях. Ноги кололо мурашками: отлежал.

— Ну-ка, рассказывай, — велел ему бритоголовый мужчина-моревич, бывший здесь за главного. — Какие дети, когда?

Эрм замешкался с ответом. И тогда старший просто вытянул из него память, как сТруви когда-то. По ощущениям будто наизнанку вывернули, расстелили на дорожке и — грязными сапогами, сапогами… На редкость гадостное чувство. сТруви делал всё намного деликатнее и тоньше, сейчас можно было оценить искусство старого неумершего сполна. Всё познаётся в сравнении, так сказать. В сравнении…

* * *

Горы оказались испещрены пустотами как хороший сыр дырками. В пещерах стояла чёрная вода. Обыкновенная вода, только чёрная из-за перенасыщения магией Тьмы. Когда-то здесь жил народ, практиковавший инициацию Тьмой, потом народ сгинул в веках, а созданная им система пещер осталась. И теперь служила убежищем бойцам Пальша Црная, — так звали молодого командира, — и перевалочным пунктом для гражданских, в основном, детей и женщин, которых переправляли на ту сторону гор, в Дармицу.

Какая насмешка. Охотники Истинного Народа разыскивали и увозили детей с женщинами, и ровно всё то же самое делали люди Црная. Только одни уничтожали, а другие спасали. Одними и теми же методами на начальном этапе.

Эрм сидел на камне у кромки чёрного озера. Длинные бороды каменного мха слабо светились фиолетовым и синим, из-за чего всё вокруг выглядело мертвенно-бледным. Но главное крылось не в том, что можно было увидеть глазом, главное, как всегда, представлял собой магический фон. Волны живой Тьмы размеренно дышали в такт неведомому сердцу, спрятанному где-то совсем уже в глубине, под толщей воды. В такой среде практически нереально было выцепить и определить ментальный след кого бы то ни было. Идеально для тайного убежища партизанского отряда!

Но в пещерах комфортно было только амфибиям. Они могли жить в воде, более того, вода им была жизненно необходима. Сухопутным же людям, береговым или сухарям, как здесь говорили, в зависимости от контекста, так вот, береговым здесь было не очень счастливо. Повышенная влажность, низкие потолки, мало пространства…

Эрм постоянно возвращался в мыслях к той девочке, для которой едва не стал обедом. Думал о ней не всегда, только урывками, когда находилось время: те несколько минут перед коротким свирепым сном, побратимом зверской усталости. Девочка с аурой твари и ясными живыми глазами незримо присутствовала рядом, словно оберегая его, непутёвого, от сорока бед и несчастий, поджидавших полевой жизни загоняемого зверя…

И ещё Эрм думал о Поющем Острове, где обосновался наместник Хедарм. С ними — островом и наместником, — надо было что-то делать, но что конкретно, Эрм пока не знал…

Из воды выбрался командир, Пальш Црнай. Подошёл, сел рядом. Сказал:

—Не знаешь, кто-нибудь ещё из госпиталя выбрался?

— Нет, — Эрм качнул головой. — Не знаю.

— Жаль…

Помолчали. Эрм сказал:

— Опора Поющего Острова пока ещё слаба. Слабее остальных. И замену Рахсиму найдут не скоро.

— Предлагаешь атаковать? — серьёзно спросил Црнай.

— Да, — решительно отозвался Эрм. — Пока у них нет старшего мага, пока Опора не вышла на полный функционал.

— Идея хорошая, — согласился Црнай. — Но как ты это себе представляешь? Горстка моих бойцов против укреплённого форпоста ваших… Это же примерно как ты тогда на дороге рассуждал, в одиночку с ножом против сильного мага и трёх десятков солдат. Безнадёжное дело! Надеюсь, ты не возненавидишь меня так, как Сихар?

— Издеваешься? — ровно спросил Эрм.

— Есть немного, — отозвался Црнай. — Ты на Сихар зла не держи. Маленькая она ещё. Глупая.

Эрм пожал плечами. Не поспоришь, всё так и есть.

— Там, на дороге и в тех условиях, ты принял единственно верное решение. Я поступил бы так же. Я расскажу ей. Объясню…

— Не надо, — сказал Эрм.

— Почему? — удивился Црнай. — Неужели тебе настолько всё равно, что о тебе думают?

Эрм молчал, подыскивая слова. Как объяснить привычными словами непривычные чувства?

— Она — врач, — сказал он наконец. — Целитель. Очень хороший. Целитель в полевых условиях… сам понимаешь.