Ночная вахта
Шрифт:
— Что ж, стреляй, солдат, — процедил я. — Завалить инвалида — истинный подвиг. Команда и вахтенный журнал подтвердят, что ты до конца был крут и бесстрашен.
— Бунта я не допущу! Лазарет ему подавай…
— Если нет лазарета, я не настаиваю. Тогда решим дело как подобает мужчинам, а, Сэлби? Сунь револьвер в кобуру и закатай рукава, солдат.
Сэр-предводитель взял паузу на осмысление моего предложения, потом хохотнул:
— Ну и вздую же я тебя, слепая девочка Джен!
— В любом случае мне это понравится больше, чем пуля в лоб, — признался я, поднимая кулаки к груди и принимая боксерскую стойку.
— Э, вы что?! —
— Не беспокойся, старина, без зубов девчушка будет только лучше работать. До смерти я ее не убью. Эх, если бы наша Сэнди Джен была бы чуток симпатичнее…
Я слышал как Сэлби расстегивает ремень и сбрасывает куртку. Он закатывал рукава и предвкушающее хмыкал. Вонь из его пасти и пропотевших подмышек волнами докатывалась до меня. Все верно, он стоял футах в шести, там, где оканчивалась рубка.
Я его слышал и знал каждый дюйм палубы катера. У меня ничего не болело, голова, после того как я выдавил из нее злость, была ясна как никогда. Почти все обстоятельства были за меня. Кроме веса противника — раньше Сэлби был на голову выше меня и фунтов на пятьдесят тяжелее. Но мы на Болотах. Здесь нас меряют на иных весах. Кроме того, голову Сэлби можно было и раньше не считать — все равно пустая.
— Прекратите, да вы вовсе спятили! — воззвал Магнус.
Док молчал. Полагаю, он ставил на меня. Хотя имея дело с образованными людьми ни за что нельзя поручиться. Возможно, он просто не знал, чья смерть ему выгоднее. Кулаками дело может не обойтись: я был уверен, что складной нож солдата остается в кармане его брюк, и если припечет, Сэлби не замедлит воспользоваться клинком. Что ж, никто не обещал мне беззаботной прогулки…
— Готов, девчушка? — прорычал солдат, тяжело переступая по палубе.
Я лишь усмехнулся. Ха, будь мы одни, я бы вообще не терял времени.
— Начинаете, джентльмены. Иначе ужин задержится, — на редкость злобно процедил Док.
Я сделал выпад — на редкость неуклюжий, промахнулся и приложился бедром о леер. Должно быть, вышел перебор: выглядело истинно по-девчачьи. Сэлби радостно ухнул и ударил меня в ухо — почти достал. Настил палубы отозвался чутким скрипом на его грузный шаг…
Мне не нужно было его видеть. Катер, воздух, запах и пыхтение показывали больше, чем я мог воспринять. По-сути, это было легко. Хотя и жутковато. Все же я не до конца верил в свои силы, и в то, что получил от Болот…
На легкий ожог уха я ответил пробным ударом левой в корпус. В груди гниловатого здоровяка удивленно ухнуло, эхо прошло по пищеводу, отозвалось в глотке, а я уже врезал правой… боль в костяшках… звук покатился вниз от лязгнувшего подбородка противника… в требухе солдата что-то ёкнуло… он не упал, лишь отшатнулся. Я подумал, что мне отнюдь не помешает набрать массу, порхнул следом — палуба с готовностью подпевала каждому «па» наших сапог. Сэлби вздумал уклониться за тумбу пулемета, но эта мысль только пришла ему на ум, а мой кий-кулак уже летел к «средней лузе»… по почкам… и снова правой в подбородок… легко хрустят пеньки остатков зубов. И как он остается в армии с такой гнилью во рту? Не иначе как всучил взятку вербовщику и врачу… Теперь левой, с подкруткой по черному шару солнечного сплетения… и сразу в верхнюю лузу… нос на ощупь показался совсем мягким… и еще пара шаров рикошетом от правого борта… Сип солдатского дыхания прервался — потрясенные легкие
Мне очень хотелось бы взглянуть на выражение его физиономии, но увы… Впрочем, я уже не мальчик, чтобы с восторгом любоваться плодами своих трудов…
…Локти моей жертвы ослабли, леера остались выше, задница гулко бухнулась о палубу.
Я отступил и опустил кулаки:
— Кажется, мы закончили, джентльмены?
…Рука Сэлби добралась до кармана, но поскребывания пальцев слышались слишком слабо. Его пальцы замерли, до меня доносился лишь стук тяжелых капель, падающих из свернутого носа и щелкающих о исхудавшее пузо соперника. Да, он подождет и выберет иной подходящий момент. О, Сэлби и подходящий момент — просто смешно.
Я удовлетворенно кивнул: этот фрейм за мной.
— Джентльмены, я на ялик…
Подтянуть буксировочный конец к корме мне помог Док.
— Ты рискуешь, Энди. Недоделанное дело хуже не начатого. Кроме того, при благоприятном развитии событий, ситуация будет выглядеть щекотливой. Закон экспедиционного полкового лагеря отличается от общепринятых в цивилизованном обществе. Лучше ему добраться до лагеря живым.
— Я помню. Не собираюсь опережать события. Если «недоделанное дело» не напросится само.
— Будь я проклят, если когда-нибудь еще скажу, что ты бываешь слеп, хотя бы мгновение. Страшновато было наблюдать. Ладно, будь поосторожнее с гребцом. Перед смертью несчастные проявляют агрессивность.
Сан не проявлял агрессивности. Он истекал кровью и плакал. Мне пришлось разрезать одну из веревок и наложить жгуты на его руку и ногу. Парусину я задернул, хотя солнечные лучи пробивались сквозь многочисленные прорехи и жгли глаза, но я все же мог смотреть сквозь ослабленную до трех слоев глазную повязку и действовать.
Кровь из прокушенных рук и ног вроде бы остановилась. Я достал флягу и напоил гребца. Выглядел он так себе. Благо, пристально всматриваться мне было больно, и я не всматривался. Он тоже глаз не открывал, едва дыша и лишь порой хрипя чуть громче.
— Только один вопрос, — пробормотал я, отпуская голову подгнившего скелета на банку.
— Как москиты под парусину пронырнули?
Сан издал умирающее «хнык».
— Это-то понятно, — согласился я. — Но как именно? Ты не стесняйся, может, отмучаешься скоро, к чему силы беречь? Поговори.
— Не мучь. Помираю, — прошептал несчастный. — Что москиты, нахб. Проскочили. Я ж до ветру пытался…
формулировка «до ветру» мне показалась странной, но смысл я уловил.
— Понятно. Что же ты не слушал? Они жужжат громко. От таких сучьих жал подыхать — не лучший выбор.
— Обескровили, бихналя, — выдохнул несчастный. — Что за судьба такая…
Меня окликнули с кормы катера:
— Энди, если бедолага еще жив, напои его пообильнее. Поможет при кровопотере.
На парусину хлопнулась, запущенная Доком, увесистая жестяная бутыль с водой. Я высунул руку на нагретую солнцем поверхность, забрал емкость.