Ночная вахта
Шрифт:
— Возможно, они заметили следы у лагеря и удвоили бдительность? — предположил Док.
— Наплевать! Наверняка они рыщут вдоль реки. Нужно пробиваться вниз по течению, пока мы еще в силах это сделать, — взял быка за рога шкипер.
После краткого, но бурного обсуждения наш начальствующий состав пришел к единому, немного предсказуемому, мнению: драпать вниз по реке и немедля! Я щурился на вечерний свет за окном рубки, почтительно кивал, и ждал, когда джентльмены перейдут к следующей теме: о море и приморском городе.
— Допустим, мы выйдем к морю, — в тяжких раздумьях пробормотал Магнус. — Без припасов, с минимумом топлива… «Ноль-Двенадцатый» вообще не предназначен
— Обстоятельства против нас, — согласился Док. — Но все же, лично для меня, море предпочтительнее здешнего кладбища.
— На побережье стоит туземный городок. И туда уже ходили разведчики полковника. Возможно, там есть наши агенты, — перешел на шепот Сэлби. — Но учтите — я вам ничего не говорил!
— Не будем опережать события, — призвал доктор. — Прежде нам нужно проскочить к морю. Полагаю, это будет нелегким делом…
После полуночи, мы вывели катер из тростников и двинулись вниз по течению. Главной задачей было незамеченными миновать местность у бывшего гарнизонного лагеря. Наверняка, встревоженные туземцы удвоили караулы. Оставалось надеяться, что враг остается в уверенности, что мы удрали на север и погоня прошла мимо нас.
В утреннем тумане мы скользнули мимо разрушенного причала. Мне было приказано спуститься в ялик и мгновенно придушить гребца, если он вздумает громко молиться или шумно портить воздух. Впрочем, Сан просто крепко спал. Его дыхание и тихий плеск речной воды сопровождали нас в этом призрачном скольжении сквозь влажный полог белесого тумана. Я думал о том, что день будет жарким и о том, что ждет нас на пути к побережью, и далее, у неизвестного дикарского городка. Собственно говоря, мне было все равно, что именно встретит нас на юге. Я чувствовал себя частью ялика, частью реки и тумана, и мне не стоило ни о чем волноваться до самого окончания игры. Да и позже не о чем беспокоиться — я все равно останусь частью бесконечного мира, пусть уже бездушной и лишенной прелестей бурчания пустого брюха. Да, в любом состоянии есть свои преимущества.
Ни звука не нарушало предутреннюю туманную тишину. Лишь легкий запах дыма мог нас выдать, но едва угадывающийся берег так и оставался немым…
Людей мы увидели через четыре дня. Уровень речной воды понижался на глазах, мы то и дело скребли килем по отмелям. К счастью, дно в этой части реки было по большей части глинисто-песчаное, шпангоуты и заклепки обшивки пока выдерживали… Следовало поторапливаться и мы держали пары, рискуя выдать себя относительно густым угольным дымом. Я стоял на носу с багром, поминутно промеряя глубину. Даже вечером было жарковато, мне припекало левую сторону тела, один глаз приходилось держать закрытым, и я ворчал ругательства. Берега стали вовсе плоскими, редкие и низкие полосы тростника не давали никакой тени. Вокруг простирались плоские складчатые возвышенности, русло петляло между ними, допекая меня «бродячим» солнцем. Да когда же оно сядет, черт бы его взял?
Из-за излучины «Ноль-Двенадцатого» вынесло на широкое мелководье. По-видимому, здесь был брод: с двух сторон к реке спускалась дорога, отнюдь не выглядевшая заброшенной. Подтверждением ее обитаемости служила пара распряженных возов, стоявших на восточной стороне. Рядом горел костер, сидели люди. Сквозь тихое урчание катерного двигателя донесся отчетливое женское ойканье. О, дама!
Они — пятеро путников и четверо лошадей, во все глаза уставились на катер, а я смотрел на них. Бритые, вполне цивилизованные физиономии туземцев-мужчин, женщина средних лет, ребенок… Небогатые путешественники или мелкие торговцы. Гм, скорее уж я, с замотанной тряпкой физиономией, босой, в штанах, зияющих прорехами, выглядел сущим дикарем.
Мне стало смешно и немного стыдно, и я поприветствовал зрителей доброжелательным жестом. Из рубки неопределенно хрюкнул Магнус…
Так мы и проплыли мимо странников, пораскрывавших рты. Вслед нам сказали что-то вроде «не иначе, новые погодники, ишь с каким дымным варевом прут». Смелая девчушка побежала от костра нам вслед, забежала в воду по колено, и, поддерживая юбку, глазела на «Ноль-Двенадцатый», пока мы не скрылись за следующей излучиной…
— Сочная, — сказал Сэлби, поднимаясь из-за пулеметного щита с винтовкой в руках. — Весьма гладкая и сочная бабенка, вот будь я проклят. Сто лет таких не видел! А что, джентльмены, если нам высадиться на берег и обойти лагерь этих простаков? Дадим залп из засады, атакуем с пневмами и холодным оружием. Держу пари, они этого не ждут.
Мы с Доком уставились на стратега. Предложение выглядело несколько внезапным. И не совсем джентльменским. Пусть кругом враги, но мы все же не разбойники.
— А что вы хотели? — возмутился нашему недоумению вояка. — Мы на войне! Они-то нас точно не пожалеют. Взять добычу у врага — совершенно законное правило войны. В их обозе провизия, одежда, конина, в конце-концов. Сочный бифштекс с пару ладоней величиной, а? Ну, или иное развлечение каждому по вкусу.
— Увы, дружище, — вздохнул доктор. — Едва ли мы можем рассчитывать на безопасный отдых и хорошую добычу. Проезжая дорога — опасное место. Того и гляди кто-то покажется на спуске, и тогда…
— Это верно, — наш мужественный воин взмахнул винтовкой. — Но я бы рискнул! Оно того стоило. Особенно дикарка. Выглядит очень сытой. И выносливой.
— Вышло бы шумновато, — намекнул Док, косясь на меня.
— Она бы и не пикнула, если бы мы для начала ударили по мужчинам из всех стволов, — заявил туповатый сэр-предводитель. — А если вы про соплячку, то ее можно было бы отдать Энди. Они почти ровесники, сладилось бы дельце.
— Вот уж не знаю, на вид она мелковата, — улыбнулся я. — Кстати, сэр, раз я оказался живуч и опять считаюсь полноценным бойцом с правом на добычу, не соблаговолите ли вы вернуть мне мой нож? Было весьма любезно с вашей стороны сохранить его в момент моего недомогания, но сейчас нож нужен мне для работы, да и в случае внезапного нападения, привычный клинок не помешает.
Сэлби изменился в лице, уставился на меня, потом на багор в моих руках. Мучительная работа мысли отразилась на его одухотворенном лице, потом солдат широко улыбнулся во все свои зубы-гнилушки:
— Конечно, Энди! Ты держишься молодцом, а нож — штука необходимая моряку. Хорошо, что напомнил, сейчас найду ножичек…
Он поспешно нырнул в каюту, а я промерил глубину и прошел на корму. Из-за штурвала мне подмигнул шкипер. Все всё поняли.
Доходяга-гребец оказался в бодрствующем состояние: сидел, свесив грязные ноги на носу ялика, и печально смотрел в воду.
— Не полегчало? — осведомился я.
— Да ну, бнахегврот. Только потому и жив, что организм не определился: с головы он тухнет или с жопы. Эх, субнах. А вы бы утопили тупого «сапога», пока не поздно. Подставит, чмоегзах. Рано или поздно нас всех возьмут за жабры и повесят. Вам-то что мучиться, мляего, а меня точняк за хвостяру вздернут. Что непоправимо унизит мое человеческое, нахего, достоинство.
— Мысль правильная, вижу, чуток тебе полегче, — подбодрил я философа-провидца.