Ночная вахта
Шрифт:
Рыбешку доктор напрасно ругал — свежая она вкусна и питательна. Правда, с плавниками и потрошением намучаешься.
— Послушайте, но так же не бывает, — сказал я. — Сначала идут хутора и деревушки, потом деревушки покрупнее и мелкие городки, потом города поприличнее. И лишь потом… вот этак. Вроде как Ширнесс, Гринвич, а потом уж Лондон. Не бывает вдруг и сразу.
— Ты прав, мой юный друг. Поразительная асимметрия! Но что мы знаем о развитии здешнего мира? Лишь неподтвержденные теории и умозрительные догадки. А город вот он, перед нами! Миль десять до ближайших ворот, насколько можно рассмотреть в этом мраке. Но каков порт?! А маяк?!
— Да кроме маяка ничего и не
— Бросьте, старина, к чему такой пессимизм? Мы все увидим и рассмотрим своими собственными глазами! Да, похоже, аборигены не совсем дикари. Но тем лучше! Согласитесь, нам с вами будет сложно затеряться среди полуголых невежественных и вонючих варваров. Но здесь совсем иное дело!
Сэлби согласился, хотя и без особой уверенности.
Что-то обсуждать и строить планы здесь, на макушке холма было неуместно — мы все оказались шокированы величиной города, а следовательно, мощью противостоящего нам противника. Конечно, у меня уже давно имелись сомнения: пусть мы играем против местных, но знают ли здешние местные, что мы ведем партию против них? До месторасположения былого полкового лагеря отсюда страшно далеко. До Болот еще дальше. Скорее всего, этому Глору, если мы правильно воспроизводим его название, на нас глубоко наплевать.
— Пошли, — скомандовал Сэлби, ежась от свежего ночного ветра. — Нам нужно позавтракать и придумать, кто наиболее годен на роль шпиона. Городского шпиона! Это особое дело…
Подгоняемые порывами морского ветра мои спутники двинулись вниз, а я еще несколько мгновений постоял на обрыве. Спящий у бухты город мне нравился. Может, не стоит нам туда ходить? Пара даже дьявольски ненадежных винтовок способна натворить много дурного. Убьем кого-то сдуру. Хотя игра есть игра, ставки весомы, а я отнюдь не человек Города.
Размышляя, способен ли я ставить на кон что-то ценнее собственной полуслепой жизни, я догнал спускавшихся. Бедняги сползали почти на ощупь, пытаясь опираться прикладами «энфильдок». Пришлось возглавить шествие и подсказывать расположение уступов и трещин. Перешептываясь и ругаясь, наш отряд достиг тропки над береговым обрывом. И тут я заметил движение внизу.
— Джентльмены, у нас крадут лодку!
— Кто?! — мои спутники тщетно вглядывались во тьму у пляжа.
— Двое. С виду бродяги. Или моряки вроде нас. Уже сталкивают ялик на волну.
— Черт возьми! Если ты их видишь, свали одного или напугай, — доктор совал мне винтовку.
«Энфильд» мне брать абсолютно не хотелось — с некоторых пор я испытывал малопонятное, но стойкое отвращение к огнестрельному оружию. Отстраняя приклад, я прикидывал последовательность действий. Варианты проигрыша данного «яличного» фрейма уже были просчитаны — ни один из них не казался утешающим. «Хеблжоее» нам без ялика, как говаривает наш хвостатый спутник.
— Спускайтесь той промоиной, я придержу воров, — шепнул я, сбрасывая сапоги.
Сэлби и доктор в один голос зашипели, но я уже соскользнул с тропки…
Вообще-то у меня не было особой уверенности, что я способен так спускаться. В смысле, мое физическое состояние, мышцы и ощущение легкости подсказывали, что дело мне по плечу, но робость и память о хрупкости и неверности человеческих конечностей вопили, что я мигом переломаю себе кости и сверну шею. С другой стороны, я догадывался, что стоит только начать и времени бояться уже не будет…
…Я падал-скатывался-спрыгивал — именно так имеет смысл описать способ подобного передвижения. Пальцы рук удерживали мой вес, когда приходилось повисать, пальцы ног пружинили, принимая тяжесть соскользнувшего тела, все остальные мускулы дружно и безотказно помогали спуску. Нет, я не превратился в цепкую гориллу, по-прежнему оставаясь слишком легковесным даже для своих лет. Секрет в том, что нельзя останавливаться, нужно порхать и слегка липнуть к камню, смягчая и улучшая траекторию падения. Вероятно, еще на вершине обрыва в моей голове созрела цепочка наилучших движений, и тело лишь претворяло этот план в жизнь. Разуму пришлось юркнуть на отдых и затаиться, сердце замирало от восторга и ужаса. Ну, ужаса было побольше — пролетев единым махом вертикаль в три с лишним моих роста, я едва не обмочился. Ничего, сухожилия запястий выдержали рискованный зацеп, на миг зависнув на кончиках пальцев, я продолжил кувыркаться вниз, иной раз притормаживая практически в горизонтальном положении, или же обвивая выступ подобно шкурке подгнившего фрукта…
Вообще-то это был дьявольски высокий обрыв…
…Я продолжал ссыпаться, когда на широком карнизе ладонь нащупала широкий тонкий камень. Соскальзывая дальше, я успел швырнуть его в морскую воду. И снова мимо лица мелькала шершавая, изъеденная ветрами и дождями поверхность скалы…
…Донесся всплеск — я знал, что камень упал за пеной прибоя, футах в десяти от кормы ялика и сейчас оба лодочных вора встревоженно обернулись на звук…
Вовремя — ступни мои замельчили, тормозя скользь-падение, я толкнулся рукой о камень слева и тут же справа, гася векторы разгона. Не берусь объяснить, как это получается, но я уже оказался на пляже. Должно быть, и мое собственное удивление было велико, поскольку зубы, не слишком задействованные во время спуска, отчетливо и громко клацнули.
Вороватая пара незнакомцев вздрогнула и оторвалась от разглядывания волн, поглотивших камень-приманку. Теперь двое негодяев уставились на меня.
— Господа, а что тут, собственно, происходит? — мирно спросил я, поднимаясь с корточек.
— Это… ты откуда? — поинтересовался один из ворюг, озирая клочок пляжа и догадываясь что со стороны тропинки я проскочить никак не мог.
— По нужде отходил, — цивилизованно пояснил я. — Вообще-то, это моя лодка.
— Разве? — немедля ощерился крупный бандит.
Так всегда происходит, если джентльмены намерены немедля перейти к делу. Увы, в таких случаях вежливость и воспитание уходят на второй план, уступая место плотоядному оскалу. Кстати, зубы у злоумышленника были получше чем у Сэлби, но ненамного. Кариес — истинный бич героев всех миров.
— Эй, отскочили. Не выгорит, — предупредил я, поддерживая намерение пляжных незнакомцев не терять попусту времени.
— Разве? — повторил здоровяк, шаря у пояса.
Они отпустили ялик и показали, чем гордятся: имелось нечто вроде широкого кортика, топорик с абордажным крюком, довеском шел довольно длинный кинжал. На первый взгляд топорик был неплох.
— Отлично! — одобрил я. — Лодку уносит. Упустите трофей.
Парни оказались с опытом, лишь один из них коротко глянул на раскачиваемый волнами ялик. Мне этого хватило, чтобы избрать его сторону, как проходную для удара. Я не собирался пырять его ножом, бить босой пяткой по мужскому достоинству или устрашать оглушительным боевым кличем. Два прыжка по прибрежным камням — я выбирал горбы посуше, опасаясь скользких водорослей, — далее, огибая мелкого вора, в воду. Дно оказалось чуть выше, чем я рассчитывал, и стоило толкнуться, и на корму ялика меня выбросило излишне сильно. Чуть не свалившись по другую сторону лодки, я все же удержался «в лузе». Злодей, хекнув, попытался достать меня своим топориком, но я убрал пятку под защиту борта и посоветовал в последний раз: