Ночные разговоры с ангелом

Матвеева Ольга Анатольевна

— Что это?

— Ты, наверное, слышала, что некоторые писатели, художники, музыканты говорят, будто идеи их творений приходят к ним во сне. Скажу тебе по секрету, детка, они не врут. Это правда. Музы ночных сновидений работают на славу. Специальный отдел в Департаменте гениев и талантов отбирает подходящих людей, направляет к ним муз, а те являют им во сне идеи будущих шедевров. Ву а ля! Все просто.

— А чьи это идеи?

— Как чьи? Самих муз, конечно. Это ведь такие умы! Такие души! Их произведения в школах изучают, в университетах! Абы кого в музы не берут. Есть еще и другие музы. Они работают, когда человек бодрствует. Идет он себе по городу, или едет и вдруг — бах! Озарение. Многие потом говорят, что чувствовали, будто они не сами что-то делали, будто кто-то их направлял. Конечно, то, что

получается на выходе, это совсем не то, что изначально задумывали музы. Такое вот коллективное творчество!

Пока ангел говорил, Фима представила, что она спит, а над ней склоняется призрачный Пушкин, смуглый, с нелепыми бакенбардами, и шепчет ей дивные стихи, которых еще никто и никогда не слышал и не читал. Она снова ощутила, что поток знаний, который изливался на нее все последние дни, слишком обильный. Такой поток может ее просто смыть. Она посмотрела на Васю. Он лежал рядом, раскрасневшийся, глаза горели. Он был такой милый. Просто милый мальчишка. Почему он ангел?

— Мне так хочется тебя обнять. — Сказала Фима неожиданно даже для себя.

Ангел побледнел.

— Все, девочка моя, пора баиньки. — Он торопливо провел невидимым и неосязаемым крылом по Фиминому лбу, и она мгновенно погрузилась в сон, в котором у ее кровати столпились Достоевский, Толстой, Чехов, Гоголь, Энштейн и еще какие-то мужчины с бородами и без. Они хором твердили: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня».

— Надо будет спросить у Фрейда, что бы могло значить такое сновидение? — подумал ангел, подсмотрев Фимин сон.

10

На следующий день Шурочка позвала Фиму обедать. Вид при этом имела таинственный, улыбалась загадочно.

— Я записалась на курсы дизайна! — завопила Шурочка, как только они уселись за столик в кафе. — Я сделала это! Столько лет мечтала, а вчера пошла и записалась.

— Ты хочешь стать дизайнером? — удивилась Фима. — Я не знала, мне казалось, тебе нравится быть журналистом и главным редактором.

— Ты вообще мало что обо мне знаешь. Мы с тобой общаемся-то вторую неделю. Что ты можешь обо мне знать? Нам еще только предстоит этот увлекательный процесс узнавания. В журналистику я попала случайно, и меня затянуло, как в трясину. Со временем даже начало казаться, что это мое. В этом мое предназначение. Я ведь уже и на радио успела поработать, и на телевидении, и в Интернете, теперь вот журнал. Я уже все попробовала. Пока осваивала что-то новое, было интересно, а теперь с каждым днем моя работа все больше и больше тяготит меня. Иногда мне хочется выть от тоски, от бессмысленности этих ежедневных походов на работу, от траты времени на занятие, которое мне больше не приносит ни радости, ни удовлетворения. Да, оно приносит мне доход, пусть и небольшой, оно приносит мне некий статус… Но ведь и деньги можно зарабатывать другим образом, и статус может быть другим. Главное, решиться что-то изменить. Даже не думала, что это так сложно. Иногда мне хотелось, чтобы меня уволили, и тогда поневоле пришлось бы что-то менять. Когда я работала на радио, один ди-джей, он меня сильно и безуспешно хотел и относился ко мне очень агрессивно и злобно, так вот однажды он спросил меня: «А ты уверена, что ты сейчас на своем месте? Может, ты сейчас занимаешь чье-то чужое место, на котором кто-то мог бы быть счастливее и успешнее тебя?». Тогда я жутко обиделась и подумала, что это он со злости так сказал. А сейчас поняла, что он был прав. Я занимала и занимаю чужое место. В итоге мне здесь плохо, а для кого-то это, возможно, предел мечтаний. А я занимаю это место и не пускаю на него того, кому это действительно нужно. В детстве я хотела стать художником. Писать картины такие, как у Шагала или Модильяни, например, чтобы, глядя на них, можно было улетать к небесам от щемящего желания любви и нежности, или проваливаться сквозь непроницаемую темноту глаз в смутные бездны человеческой души. В итоге я испугалась. Профессия художника казалась мне слишком ненадежной, нестабильной, и я убедила себя, что у меня нет таланта. А, может, его и на самом деле нет. В общем, я подалась в масс-медиа. Думала, что это временно. Но, видимо, правильно говорят, что нет ничего более постоянного, чем временное. Я уже давно мечтала заняться дизайном интерьеров. Но было страшно, было лень, были тысячи причин, чтобы отложить все это на потом. После разговора с тобой на той вечеринке, я поняла, что откладывать больше нельзя. И вот, я сделала первый шаг к своей мечте.

Шурочка замолчала, закурила сигарету.

— Ты молодец, — сказала Фима, — я тобой горжусь.

Шурочка сейчас озвучила и ее, Фимины, мысли, сомнения и страхи.

Вечером Фима развела бурную деятельность. Она позвонила отцу и заручилась его материальной поддержкой своего будущего предприятия. Отец обрадовался, что его дочь решила сменить сферу деятельности и организовать свое дело. Он даже высказал предположение, что в Фиме, наконец, проснулись его предпринимательские гены. Правда, он попросил сначала предоставить бизнес-план.

— Деньги, как я полагаю, небольшие, но все же хочется понять перспективы и риски, — сказал он. — Удачи тебе, дочь. Я верю, что у тебя все получится.

Потом Фима позвонила деду, выяснила у него, как зовут ту красивую девушку, которая работает в турагентстве, и номер ее телефона. Оказалось, что это дочка старшего сына деда, зовут ее Татьяна, что она очень порядочная, ответственная и честная девочка.

Потом Фима позвонила Татьяне.

— Добрый вечер, Таня. — Поздоровалась Фима несколько испуганным тоном. — Это Фима, я была на дне рождения Василия Федоровича. Мне нужно с вами поговорить.

— И о чем же? — настороженно спросила Татьяна.

— Извините, но я слышала ваш разговор тогда за столом. Вы говорили, что вы хотите открыть свое агентство, у вас есть опыт и желание, но нет денег. Так получилось, что я тоже хочу открыть свое турагентство, у меня нет никакого опыта, но есть деньги. Я вот подумала, может, нам объединить усилия?

— Предложение, конечно, заманчивое, только я ведь вас совсем не знаю.

— Вот я и хочу познакомиться. Приходите завтра вечером ко мне в гости.

— Хорошо, — согласилась Татьяна, после минуты раздумий. — Я приду, диктуйте адрес.

На следующий день Татьяна сидела на Фиминой кухне и, раскрасневшись после пары бокалов вина, вдохновенно говорила:

— Ты думаешь, мы просто зарабатываем деньги, мы просто продаем туры? Нет, мы продаем радость, можно даже сказать, что мы продаем счастье.

— Как это? — удивилась Фима.

— Зачем люди уезжают из своего города? Зачем они едут к морям, в новые города и страны? Они едут, чтобы отдохнуть, сменить обстановку, чтобы получить новые впечатления и новые знания. Они едут за удовольствием. А ответственность за то, получат они удовольствие или нет, лежит, в том числе, и на нас. Потому что это мы подбираем отели, чтобы они понравились клиентам, мы выбираем туроператоров. Представляешь, человек целый год копил на отпуск, принес к нам свои деньги, а мы засылаем его в какую-нибудь дыру с видом на помойку вместо моря. Когда клиент возвращается из отпуска недовольный, я очень сильно переживаю. Считаю, что это я плохо поработала. Когда он остается доволен, когда он визжит от восторга, я чувствую себя причастной к этой радости. Это так здорово, делать людей счастливыми, пусть всего на неделю или на десять дней. Да еще и деньги на этом зарабатывать.

— Ну, ты согласна? Ты будешь директором, а я учредителем и стажером.

— Ладно, уговорила. А ты неплохая девчонка.

Когда Фима проводила Татьяну и вернулась на кухню, там сидел Вася с надутым видом. Он был так забавен, что Фима расхохоталась.

— Что на сей раз за представление? — спросила она.

— Какое представление? Никакого представления. Я просто завидую твоему карьерному росту. Я вот как был ангелом, так и остался, а ты у нас теперь владелица туристического агентства. Где в мире справедливость?

Фима снова рассмеялась.

— Надеюсь, ты шутишь?

— Конечно, шучу. На самом деле я очень горд за тебя, но еще больше я горд за себя. — Ангел выпятил грудь и возымел в высшей степени важный вид. Фима посмотрела на него вопросительно. — Понимаешь, я нашел в себе силы и мужество не вмешиваться в ход твоих мыслей, ничего тебе не навязывать. Это, знаете ли, так мне не свойственно. В итоге, ты сама приняла решение. Я обожаю решительных, безрассудных аферисток. Особенно, если они еще и красавицы. — Ангел мгновенно придал своему лицу выражение задумчивой грусти. — Фима, я тобой восхищаюсь.