Ноктэ
Шрифт:
— Какая у тебя тайна? — кричит она, слёзы капают ей на нос, рот, рубашку. — Расскажи мне, и я помогу тебе, Финн. Спаси меня, и я спасу тебя, помнишь? Позволь мне спасти тебя!
Она рыдает, и я вместе с ней, и я уже больше не могу отличить нас друг от друга.
СделайЭтоСделайЭтоСделайЭто! — напевают голоса. — ПрыгайПрыгайПрыгайПрыгай. Покажи ей покажи ей покажи ей.
— Заткнитесь! — кричу я, закрывая уши. — Я пытался, Калла. Я пытался. Но больше не могу. Даже
Я мысленно представляю свой список, поскольку это единственное, что заглушает голоса. Это чистая страница, без единого пятнышка или помарки. Я старательно записываю в уме слова, а затем зачёркиваю их, потому что собираюсь выполнить этот пункт. Наконец-то.
— Я люблю тебя, — говорю я сестре. И делаю шаг назад.
— Нее-е-т!
Резкий крик прорывается сквозь мою сосредоточенность, и я замираю на краю, ветер обдувает меня со всех сторон, поскольку голос принадлежит не Калле. А Деэру.
В замешательстве я поднимаю глаза и вижу Деэра, стоящего как раз на том месте, где только что находилась Калла.
Вокруг моих плеч развеваются рыжие волосы, а края обуви балансируют на краю.
Розовые кеды.
Они же должны быть чёрными.
— Калла, отойди от края, — умоляет Деэр. — Пожалуйста.
Калла, отойди от края.
Какого чёрта?
Я таращусь на Деэра, с трудом удерживая равновесие, и в безумных обрывках мыслей пытаюсь разобраться в происходящем. Кусочки разлетаются, кружатся и снова сходятся вместе, образуя частично связанные мысли. Но даже несмотря на всё это, мне становится ясно одно.
Финна здесь нет.
Я стою на краю, где только что был Финн. В панике и замешательстве я резко разворачиваюсь, ища глазами брата, но уже в глубине души кое-что понимая.
Я наконец-то знаю тайну Финна.
Его здесь нет.
И никогда не было.
41
QUADRAGINTA UNUS
Калла
Растерянная и напуганная, я в панике смотрю на Деэра, ветер треплет мои волосы вокруг лица.
Нет. Это неправильно. Этого не может быть.
Образы, воспоминания и картинки проносятся в моей голове с молниеносной скоростью, складываясь вместе, распадаясь, образуя коллаж, а потом ещё один, и ещё.
Воспоминания.
Моя жизнь.
Всё.
Я изо всех сил пытаюсь подобрать слова, но не могу и вместо этого начинаю рыдать, отступая от края и опускаясь на землю. Деэр обнимает меня за плечи и тянет в безопасное место.
— Я сумасшедшая, — слышу я свой плачущий голос, цепляясь за Деэра.
Его голос хриплый и спокойный.
— Нет, — не соглашается он. — Ты не сумасшедшая.
— Где Финн? — мой голос срывается, поскольку в глубине души я знаю, где Финн. Знаю сердцем, знаю это в душе. Всё это время я скрывала от себя.
Деэр остаётся молчаливым,
Я должна знать. Должна увидеть.
Вырвавшись из объятий Деэра, я вскакиваю на ноги и бросаюсь к дому. Распахиваю двери и бегу по тёмному дому, перепрыгивая через две ступени за раз, пока не оказываюсь перед дверью спальни Финна.
Я смотрю на деревянную поверхность, на её текстуру, на углубления, на ручку. Мне не хочется открывать её, потому что я знаю, что за ней найду.
Но я должна. Должна это увидеть.
Наклонившись, я поворачиваю ручку.
Дверь со скрипом отворяется, открывая взору то, что сердцем знала, я найду.
Пустую комнату.
Кровать стоит всё там же, аккуратно застелённая. Постеры Финна по-прежнему висят на стене — группы «Quid Quo Pro» и «The Cure». Его чёрные конверсы стоят возле двери, будто он собирается их снова надеть, но это не так. Грязное бельё всё ещё лежит в корзине. Книги расставлены на полках. Любимая подушка всё так же ждёт Финна, его компакт-диски, телефон. Все его вещи.
Но он не вернётся.
Рука Деэра ложится мне на спину, утешая. Я ничего не чувствую.
Я вхожу и сажусь на кровать, прислушиваясь к брату.
Ни звука.
Я обхватываю руками колени, и волна за волной ко мне возвращаются воспоминания.
Моя реальность не была реальной.
— Финн погиб вместе с мамой, — вслух произношу я, и от боли переворачиваются сердце, кости, душа. Мысленно я вижу образы, мелькающие вместе, образуя сцены.
Я вижу, как он садится в свой красный автомобиль. Машину, которую мы никогда не делили, ведь у каждого из нас была своя.
— Финн собирался на концерт «Quid Pro Quo». Он спускался с горы, направляясь туда, когда я позвонила маме. Она как раз пересекла центральную линию на пути в гору. Мама спешила, потому что опаздывала, и столкнулась с ним лоб в лоб на повороте.
Я не могу вынести боли.
Она ослепляет меня, оглушает, превращая всё в рёв.
Я не могу слышать. Не могу видеть.
— Мама ехала слишком быстро, — безжизненным голосом продолжаю я, а мои воспоминания, словно фильм, разворачиваются в голове. — Она отвлеклась, потому что разговаривала со мной по телефону. Я убила маму и брата. Финна. Боже.
Моя голова падает на руки.
Эта боль сильнее, чем я ожидала, сильнее, чем я когда-либо думала, что смогу вынести. В голове проносятся вспышки образов Финна… когда мы были маленькими. Как резвились в океане. Как Финн звал меня, когда мы играли в прятки, как он звал меня, когда был напуган. И как той ночью, когда он заглянул в гостиную перед уходом… последний раз, когда я видела его живым.
Увидимся позже, Кэл. Ты уверена, что не хочешь пойти?
— Я не пошла с ним, — шепчу я, слова режут горло. — Он собирался идти с другом из его группы, а я не поехала с ним. Потому что хотела… я хотела… тебя.