НОКТЮРНЫ: пять историй о музыке и сумерках
Шрифт:
И как же так вышло, что особа моего пошиба очутилась тут, среди миллионеров и кинозвезд, а лицо мне переменила городская знаменитость? Заварил всю эту кашу мой менеджер Брэдли, который в высшей лиге тоже не состоит, да и на Джорджа Клуни похож ничуть не больше, чем я. Впервые он заговорил об этом несколько лет тому назад — сначала вроде бы в шутку, но всякий раз, когда заводил ту же речь снова, делался все серьезней. Вкратце суть его слов сводилась к тому, что внешность у меня уродливая. А именно это и мешает мне пробиться в высшую лигу.
— Погляди на Маркуса Лайтфута, — говорил он. — Погляди на Криса Бугоски. Или на Таррентини.
— А как же Билли Фогель? — возражал я. — Страшнее черта, однако преуспевает хоть куда.
— Билли уродлив, верно, но при этом сексуален — эдакий гламурно плохой парень А ты, Стив, ты… Ты скучный неудачник — и только. Уродлив, но не в ту сторону. Послушай, ты ни разу не подумывал принять какие-то меры? К хирургам, что ли, пойти?
Дома я пересказал весь этот разговор Хелен в надежде, что он тоже ее позабавит. Поначалу мы и впрямь отпустили в адрес Брэдли пару-другую шуточек. Она подошла ближе, обняла меня и сказала, что для нее, по крайней мере, красивее меня нет никого на свете. А дальше как бы призадумалась и замолчала, а когда я спросил, что с ней такое, она ответила — да нет, все хорошо. Потом добавила, что не исключено — то есть не совсем исключено: кто знает, быть может, Брэдли отчасти и прав. Быть может, мне стоит прикинуть, есть ли смысл принять какие-то меры.
— И нечего на меня так смотреть! — взвизгнула она. — Все это делают. А для тебя — для тебя это профессиональная необходимость. Кто хочет стать шикарным водителем — идет и покупает себе шикарный автомобиль. В твоем случае то же самое.
Но тогда я эту идею попросту выкинул из головы, хотя и начал свыкаться с образом «уродливого неудачника». Главное, денег у меня было кот наплакал. Собственно, к тому моменту, когда Хелен завела речь о шикарных водителях, наш долг составлял девять с половиной тысяч долларов. Хелен тем и отличалась. Многое мне в ней нравилось, но уметь начисто позабыть о нашем истинном финансовом положении и замышлять новые крупные траты — в этом была вся Хелен.
Деньги деньгами, а вот что меня начнут полосовать — это мне совсем не нравилось. Это не очень-то для меня. Однажды — мы с Хелен тогда только-только сошлись — она позвала меня с собой на пробежку. Стояло морозное зимнее утро, джоггер из меня никакой, однако от Хелен я был как в угаре, и мне хотелось ее впечатлить. Мы пустились трусцой вокруг парка, я от нее не отставал, как вдруг бацнулся носком о что-то твердое, торчавшее из земли. Нога заныла, хотя и не очень, но когда я снял кеду, стянул носок и увидел, что ноготь на большом пальце оторвался и торчит, будто в фашистском приветствии, мне стало плохо: затошнило — и я взял да и вырубился. Так уж я устроен. А потому ясно, что от пластической хирургии я не в восторге.
К тому же, сами понимаете, тут было дело принципа. Да, я уже упоминал, что вовсе не ратую за Цельность артистической личности. За деньги готов играть любую жвачку. Но это предложение было совершенно иного рода, а гордость я еще не до конца растерял. В одном Брэдли был прав: я вдвое талантливее многих и многих у нас в городе. Похоже только, что особого значения талант теперь не имеет. Все сводится к имиджу, товарности, мельканию на журнальных обложках, в телевизионных шоу, к участию в вечеринках и к тому, с кем ты обедаешь. Мне от всего этого тошно. Я — музыкант, и с какой стати должен вляпываться в эту дребедень? Почему мне нельзя просто играть максимально хорошо, насколько я умею, и совершенствоваться, пускай и у себя в клетушке, — и может быть, когда-нибудь (давайте только предположим) настоящие знатоки музыки меня услышат и оценят мою игру. На кой ляд мне пластический хирург?
На первых порах Хелен, казалось, смотрела на вопрос точно так же, и эта тема какое-то время в наших разговорах не всплывала. То есть до того самого времени, пока она не позвонила мне из Сиэтла и не объявила, что она от меня уходит и будет жить с Крисом Прендергастом — ее школьным знакомцем, который владеет сейчас сетью преуспевающих закусочных по всему штату Вашингтон. Я за последние годы не раз встречался с этим Прендергастом: он даже у нас однажды обедал, но ничего подобного мне и в голову не приходило. «А все из-за твоей звукоизоляции внутри шкафа, где ты сидишь, — заметил тогда Брэдли. — Штука обоюдоострая». Пожалуй, он тут попал в точку.
Но мне не хочется особенно распространяться насчет Хелен и Прендергаста: нужно только лишь пояснить, какое отношение они имели к ситуации, в какой я оказался. Вы, поди, вообразили, что я покатил на побережье, накрыл счастливую парочку с поличным и визит к пластическому хирургу сделался необходимым вследствие сурового мужского разговора с моим соперником. Звучит романтично, но нет — на самом деле все произошло совсем не так.
А произошло оно так: спустя несколько недель после звонка Хелен появилась в нашей квартире, чтобы организовать пересылку своих вещей. Пока она с ними возилась, вид у нее был невеселый: тут мы все же бывали иногда счастливы. Мне думалось, она вот-вот заплачет, но нет: она методично упаковывала свои пожитки в аккуратные связки. День-два — и кто-нибудь их заберет, сказала она. А потом, когда я направился с саксофоном к себе в закуток, она подняла голову и тихо позвала:
— Стив, послушай. Не ходи туда. Нам нужно поговорить.
— Поговорить? О чём?
— Стив, бога ради.
Я снова пристроил саксофон в футляр, мы пошли в нашу кухоньку и сели за стол, лицом к лицу. Тут Хелен мне все и выложила.
Решения своего она не переменит. С Прендергастом она счастлива: к нему она неровно дышала еще со школьных времен. Но от разрыва со мной у нее душа побаливает, тем более что сейчас карьера у меня не на высоте. Обмозговав ситуацию, она поделилась мыслями со своим новым сожителем, и он тоже мне сочувствует. Он якобы сказал: «Нехорошо, что Стиву так дорого обходится наше счастье». Договорились, что Прендергаст оплатит для меня услуги лучшего хирурга в городе.
— Правда-правда, — подтвердила Хелен, когда я тупо на нее уставился. — Он так и сказал. Оплатит все расходы. Все больничные счета, реабилитацию, все-все. Услуги лучшего хирурга в городе.
Как только с лицом у меня наладится, ничто не будет меня тормозить, добавила Хелен. Я сразу попаду в топ, да и как может быть иначе, при моем-то таланте.
— Стив, что ты на меня так уставился? Предложение — лучше некуда. И кто его знает, не передумает ли он за полгода. Соглашайся прямо сейчас — сделай себе ценный подарок. Потерпишь неудобства недельку-другую, а потом — бац! Взлетишь на седьмое небо — или еще выше!