Номинар
Шрифт:
– Тебе нужно прилечь, – спокойный, но настойчивый голос, отражающий характер девушки, донёсся до меня, не успел я к ним подойти.
– Мне нужно напиться, притом до беспамятства.
– Это потом.
– Могу прилечь прямо здесь. – Указал я на платформу под ногами.
– Можешь прилечь у Рэка в гостиной, – без тени юмора предложила подруга.
– А может, меня кто спросит? Ах, ну да, мой дом – это ваш дом, а ещё любого сброда, который вы притащите с улицы. – Рэк уловил моё настроение и тоже решил отшутиться.
Каре-зелёные глаза наставники излучали понимание, придавая загорелому лицу слегка беспечный вид. Задумчиво серьёзный в минуты молчания и добродушно весёлый в любое время вне
– Я вас поняла.
Ниро никогда не настаивала на своём и предпочитала убеждать при помощи логики. Её высоким скулам и острому подбородку не хватало мягкости, впрочем, как и тону голоса – ровному, сдержанному. И всё равно на неё было приятно смотреть. Она была хороша собой, но никогда не пользовалась этим фактом, в отличие от Мойры. Моя возлюбленная умело добавляла к своей неотразимой внешности томный голос, женское обаяние и чуточку косметики. Ниро же наоборот, будто вовсе не знала о своей привлекательности. Может, всё дело было в её глазах – без радужки и зрачков. Такой мутации я ни у кого прежде не встречал, и Рэк говорил, что даже для номинара её глаза выглядят немного жутко. Я так никогда не считал, впрочем, как и мой наставник.
До сих пор не понимаю, почему кого-то её серебристые глаза могут смущать или тем более пугать. В любом случае у всех номинаров есть способность к метаморфированию первого уровня, и изменить цвет глаз или волос может каждый из них. По-видимому, Ниро не волновала чья-то излишняя впечатлительность.
Сам того не подозревая, я вновь вспомнил Мойру и её отрешённый взгляд, смотрящий куда-то сквозь меня. Сейчас мне бы не помешало её присутствие – умиротворяющий звук её бархатного голоса и непоколебимая уверенность в завтрашнем дне. А ещё ответ на вопрос: «Какого проклятого бога она там забыла?!» Разве генераторы, за которыми её послал Тонильм, можно приобрести на площади Дума?
До антикварной лавки и по совместительству жилых апартаментов Рэка мы доехали на допотопном седане с водородным двигателем в тишине, не считая вибрации внутри колёсного автомобиля и тяжеловесного поскрипывания подвески, собравшей все выбоины на дороге. Когда Рэк припарковался рядом со старым кирпичным домом, сохранившим свой былой шарм, даже Ниро не смогла оставить без комментариев его манеру вождения.
Пока мы поднимались на крыльцо с перилами, увитыми чугунными лозами, я отметил про себя (уже в который раз), что архитектура Старого города мне куда ближе. При солнечной погоде на улицах всегда было светло вне зависимости от настроек ИИ, ведь дома были не выше пяти этажей, за редким исключением. В центре стояли более высокие здания, но и они не в силах были полностью укрыть своей тенью улицы. А шум города здесь будто бы имел свой собственный неповторимый голос: тихий шелест листьев по ночам, щебет утренних птиц, шуршание шин по асфальту, голоса прохожих и ещё сотни различных звуков, слитых до невозможности выделить какой-то один. А вот вечером включалась музыка, свои двери открывали заведения, дремавшие днём. На оживлённые улицы выкатывались киоски с едой и мелкой утварью. В Старом городе можно было найти всё и более того. Для вольных наёмников это город мечты.
Как всегда, о нашем прибытии возвестил мелодичный перезвон дверного колокольчика. И, как обычно, хозяин этого дворца использованных, давно устаревших и почти никому ненужных вещей, продающихся за баснословную сумму, со всей доступной ему строгостью бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось: «Попробуй снеси ещё хоть что-нибудь и я выставлю тебе счёт». То же самое подразумевали и его густые брови, почти сошедшиеся в одну линию. Но вся его притворная строгость мигом улетучилась, когда дверной колокольчик прозвенел в третий раз, объявив о Ниро. Не рассчитав силы, Рэк стиснул меня в своих стальных объятиях и поднял над полом. Его сентиментальные порывы могли переломить не только мой хребет, но и фонарный столб, если бы тот вызывал у Рэка столько же эмоций.
– Не знаю, что произошло там на площади, но я чертовски за тебя перепугался, парень.
– Да, спасибо, – еле выдавил я, ощущая недостаток кислорода.
– Извини. Так, давай проходи, но аккуратно. – Рэк поставил меня на пол и даже не заметил, что после его объятий я не совсем твёрдо стою на ногах. – И сними обувь на пороге гостиной.
– Знаю, – пробурчал я себе под нос.
Мне его дом и по совместительству антикварный магазин напоминал нескончаемый лабиринт Минотавра, где стражем был номинар-переросток. Но лабиринт – это сильно сказано, да и сравнение Рэка с получеловеком-полубыком – всего лишь метафора. Пускай в узких переходах, загромождённых старой рухлядью, можно потерять ориентацию и заплутать до позднего ужина, сам хозяин древних сокровищ не имеет ни копыт, ни рогов, только нечеловеческий рост и широченные плечи, не предназначенные для старинных дверных проёмов.
– Не зря я велел Акки сходить и удостовериться, всё ли под контролем.
– Теперь понятно, откуда он там взялся.
Я не стал ничего говорить о другой загадке, мучившей меня: откуда там, прокляни моё имя, взялась Мойра?
– Мы видели финал через его нейросеть. Акки не сразу разрешил Элиену подключиться к своему зрению, – пояснила подруга.
Пока что мне нечего было добавить, и мы молча прошли внутрь. Я ненароком едва не снёс позолоченную статуэтку неизвестного древнего божества, восседающего на стопке книг, переплетённых в кожу, вместо полагающегося ему пьедестала. Я потратил немало концентрации, дабы чего-нибудь не снести, а вот самый огромный из нас грациозно обтекал любые преграды на своём пути. Так мы и вышли друг за другом в жилую часть дома.
– Мне нужно умыться. И переодеться, а то я напоминаю бойцовского павлина. – Шутка вышла бы смешнее, если бы не обстоятельства.
Рэк согласно кивнул, ещё раз напомнил мне снять обувь и пошёл заваривать чай. Ниро отправилась помогать ему с закусками.
Провозившись дольше положенного в душевой из-за старых труб, не теряющих попыток наградить меня то пневмонией, то ожогами первой степени, я вышел прямо к сочным сэндвичам с говядиной и жареными ананасами. Судя по внешнему виду сэндвичей, Рэк сделал их собственноручно, а заваривать чай и доставать печенье из коробки предоставил своей помощнице.
Мы взяли еду, посуду и собрались в гостиной вокруг стеклянного журнального столика, не менее изысканного, чем витражи в соборе Всех Собранных Мучеников в Старом городе. Я и Рэк выбрали мягкие кресла-близнецы с деревянными резными ножками в виде лап грифона, а Ниро устроилась на меньшем из двух изумрудных диванов, украшенном расписными подушками. Напольные часы отбивали чёткий ритм, их громкое тиканье гулко разносилось по необъятной гостиной, совмещённой с кухней. Облицованный стеатитом портал камина безжизненно наблюдал за нами, ожидая середины осени.
Без слов мы принялись за еду. Аппетит пришёл не сразу.
Я успел прикончить три сэндвича и почти всё печенье в миске, несмотря на то и дело подкатывающую к горлу тошноту. Колокольчик-дворецкий приглушённо оповестил о новом госте – Рэк пробурчал про перевёрнутую табличку «закрыто» и не удосужился выйти к посетителю.
Из-за книжных стеллажей, стеной отгораживающих рабочую зону от домашней, появился Акки. Я не сразу обратил на него внимание, но, заметив, поприветствовал друга кивком головы. Пусть я ничего не смог сделать для несчастного мужчины из Дума, но свою беспомощность я делил с другом и от этого чувствовал себя немного лучше.