Номинар
Шрифт:
Когда я был ребёнком, отец рассказывал нам с братом, что существуют два вида номинаров: рождённые, то есть истинные, и искусственные, или преноминары, – созданные Главным научно-исследовательским институтом Совета, в котором он познакомился с мамой. Он приводил нам множество разных фактов об этой расе, но один до сих пор казался мне странным и необъяснимым: номинары теряли своё «бессмертие», когда от них рождалось следующее поколение.
Отец объяснил мне это в своё время так:
– Во всём есть баланс, продиктованный природой, и, если мы его не видим, это не значит, что его не существует. С номинарами так же. В отличие от людей, срок их жизни может быть
Он так толком нам и не пояснил сам процесс передачи бессмертия, сославшись на собственную некомпетентность в данном вопросе.
Блуждая по коридорам воспоминаний, я наткнулся на дверь, за которой скрывалась история встречи с Акки.
Мы были одногодками, но его процесс старения – в своё время – замер на месте, а мой неуклонно стремился к точке невозврата. Наше знакомство произошло на грязных улицах контрабандистского района Старого города, куда лично я попал случайно, сбежав от родителей и их бесконечных лекций по генологии, бессмысленных тестов и переживаний за моё здоровье. А вот Акки скрывался там от бандитов, у которых умудрился стащить раритетный процессор эпохи компьютеров. Мы буквально налетели друг на друга из-за угла облезлого кирпичного здания. Оба перепуганные не на шутку, мы понеслись в одном направлении, петляя по узким улочкам, укрытым проводами и мусором.
Я понял, что увязался за ним, когда очутился на заброшенном складе с крышей в виде шахматной доски, где белыми клетками было небо. Ощутив облегчение и триумф от побега, мы оба зашлись неистовым смехом. При всей его настороженности и недоверии к окружающим, о которых я узнал позже, в ту нашу встречу Акки первым протянул руку и представился. Мы рассказали друг другу о своей жизни, будто уже давно были приятелями и просто делились новостями прошедшей недели. Из его рассказа я и узнал, что он искусственный номинар.
В то время один из частных НИИ Совета открыл двери для несовершеннолетних беспризорников, не знавших ни своей семьи, ни какой-либо ещё, давая шанс обрести новую. Вот только цена была высока. Добровольцам предлагался проект «преноминар», который до этого был чисто военным. Тем новоприбывшим, у кого оказывался скрытый ген номинара, разрешали принять участие. Но наличие скрытого гена не давало стопроцентной гарантии пережить трансформацию.
И вот, не имея никаких корней, кочующий из одного детдома в другой с самого рождения, Акки в надежде найти своё место попал в проект. Ну, а дальше оказалось, что у него имеется скрытый ген номинара. И зная о последствиях неудачной трансформации, а именно – о крайне мучительной смерти, он всё равно согласился.
Нет, члены НИИ Совета не были злодеями, ставящими бесчеловечные опыты над людьми, но и хорошими парнями их назвать тоже сложно. В четырнадцать лет я мнил себя достаточно взрослым, чтобы самостоятельно принимать важные решения, поэтому с пониманием отнёсся к выбору нового друга. Но узнав, что Акки прошёл трансформацию в двенадцать, не мог поверить: какими же уродами надо быть, чтобы оставлять такой выбор за ребёнком.
Не прошло и пары месяцев, как Акки сбежал вновь. На его счастье лаборатория не особо его и искала: кроме необычной внешности, никаких талантов в нём не выявили. Про свои способности к гипнозу мой друг узнал гораздо позже, но они не были чем-то выдающимся. Его талант с трудом дотягивал до способностей триггеров – искусственных номинаров с зачатками силы.
И вот два года спустя после его перерождения мы встретились. До него я, конечно же, пересекался с номинарами на улицах Нового города, но никогда не общался с ними, а тут сразу умудрился подружиться с одним, пусть и с искусственным. С номинаром, чьи волосы напоминали пламя, а глаза неустанно меняли цвет.
До захода солнца мы бродили по заброшенным зданиям Старого города и собирали, на мой взгляд, всякого рода мусор. Акки снабжал этим «мусором» тамошних торгашей, а те ему платили – так он и жил. Мой новый друг двигался проворно, с некоей кошачьей грацией, в то время как я пару раз свернул бы себе шею, если бы не он.
Через неделю после нашей первой встречи я уже выполнял вместе с ним поручения от подвыпившего куратора наёмников в занюханном баре, где колонки работали на последнем издыхании, а от самого мужчины несло чем-то кислым и едким.
Спустя два или три месяца я стал столь же проворно лазить по забытым богами местам и почти не уступал Акки в ловкости. И тогда он познакомил меня с феноменально рослым даже для номинара куратором наёмников по имени Рэк. Именно он научил меня тонкостям общения с его расой: как не задавать с ходу недопустимо бестактные вопросы про возраст и семью. Благодаря его советам мне удалось завести немало приятельских отношений с бессмертными. В отличие от обычных людей, я не просил их продемонстрировать свои способности и не интересовался возрастом.
Вопрос о прожитых годах и среди людей-то считается бестактным, что уж говорить о номинарах, переживших Последнюю войну.
Вот примерно так мы оба и стали малолетними наёмниками. С возрастом Акки сделался куда более скрытным и уже никому не открывал историю своего происхождения. Он и ID каким-то образом сумел переписать на «истинного». Теперь же, спустя более чем десять лет, мы оба превратились в профессионалов и больше не шастали по помойкам.
Акки стал моим первым настоящим другом, в смысле живым, а не выдуманным. До него компанию мне составляли книги и воображение.
***
– Просыпайся, милый. – Надо мной нависла Мойра, чьи мягкие волосы цвета затемнённого графена слегка касались моего лица.
Кресло за её плечом пустовало. Акки ушёл, а я уснул и сказать, сколько точно проспал, без встроенных ИИ-часов не мог.
Лицо Мойры неожиданно стало ближе, и меня накрыло ароматом ментола и цитрусовых – её любимые духи. Когда я проходил мимо оранжереи с апельсинами, передо мной всегда возникал её образ: лёгкий, свежий и летний.
Мне почудилось, что она немного хмурится и чем-то недовольна. Но наваждение вмиг спало, когда она поцеловала меня. Я ощутил горьковатый вкус кофе и сладкий – миндаля. Поцелуй длился недолго, но для меня он застыл в вечности.
– Милый, мне пора бежать. Босс требует самолично закупить ему новые генераторы из-за сбоя. А ты, если у тебя нет заданий на сегодня, оставайся. Я вернусь через пару часов.
Прежде чем я успел вспомнить о данном Акки обещании остаться у него на ночь, она игриво подмигнула, нежно коснулась моей щеки на прощание и скрылась за переливающейся шторой. Видимо, запланированному с утра романтическому ужину сегодня не суждено состояться.
В моём распоряжении был весь день, и я решил дождаться Мойру, чтобы пойти вместе с ней домой, а там уже рассказать о просьбе Акки и направиться прямиком к нему.