Норвежский детектив
Шрифт:
В панике я ухватился за ручной тормоз.
Это было глупо.
Последнее, о чем я подумал, когда нас задом вынесло на край обрыва, где были убраны заградительные тумбы, это: подстроено!
— Прыгайте! — крикнул Туре.
Возможно, он крикнул что-то другое.
Дверца со стороны водителя распахнулась.
И он выпрыгнул.
Машину боком садануло о каменистую отсыпку, и дверца снова захлопнулась.
Нас еще почти полных два раза развернуло вокруг своей оси, прежде чем мы свалились с обрыва. Теперь мы передом
Скалы.
Море.
31
Вот чего мне никогда больше не хотелось бы испытывать: чувствовать, как вспарываешь поверхность моря, словно червяк, насаженный на тяжелый крючок без всякой лески, оставляющей последнюю хрупкую надежду, что какая-нибудь милосердная душа в последнюю минуту вытащит тебя обратно в привычную тебе природную среду.
Видеть, как прозрачная зеленоватая вода чернеет далеко в глубине, где поросшее бурыми водорослями скалистое дно в конце концов сливается с соленой водой и становится неразличимо, будто нависший снежный карниз в густом горном тумане.
И еще вот чего: ощущать, как металлическая обшивка с глухим треском ударяется о камни как раз в тот миг, когда ты уже успокоил себя мыслью, что остаток твоей короткой земной жизни станет медленным вхождением во мрак, так же как наполненный газом шар не в силах предотвратить неминуемую катастрофу, если ребенок выпустил его из рук.
Каменная плита оказалась в самом нужном месте, всего лишь в нескольких метрах под водой. Нет, она не лежала чуть правее или чуть левее и не где-то впереди, она оказалась как раз в том месте, где фиолетово-серому «Гольфу» Туре Квернму было предназначено завершить гонку в самом начале авторалли под названием «Норвежское море».
Бечевка, к которой был привязан шар, совершенно неожиданно зацепилась за ветку дерева, крючок оказался на невидимом нейлоновом шнурке, снежный карниз сорвался секундой раньше, чем мы оказались на той стороне гребня.
— Сиди спокойно! — раздался чей-то голос.
Я выполнил команду.
Машина замерла в положении с круто задранным вверх капотом. Над нами простиралась мраморно-белая поверхность моря.
— Отстегни ремень, — сказал голос.
Я осторожно отстегнул ремень.
Машина слегка покачнулась. Волна ли тому причиной, или, может, подводное течение, а может быть, мои неловкие движения в поисках красной кнопки запорного механизма.
Рука зачерпнула холодной воды.
— Подожди, пока вода не заполнит почти весь салон, — теперь я узнал голос Брехейма.
Мимо лобового стекла, двигаясь медленно и плавно, проплыла медуза.
— Под крышей должен образоваться воздушный колокол, — объяснил Брехейм.
В его голосе послышалась твердость, до странности непривычная.
Я почувствовал, что вода улеглась, будто колющая соломинка в животе.
— Жди как можно дольше, — сказал Брехейм. — Потом набери воздуху, попытайся открыть дверцу. Если не получится, разбей лобовое стекло и выплывай. Я за тобой.
Мне пришлось разбить лобовое стекло.
Оставшийся в колоколе воздух извивающейся цепочкой пузырьков потянулся наверх. Я последовал за ним.
Машина стала медленно соскальзывать с маленькой подводной плиты.
Сперва я ничего не увидел. Я только дышал. Потом различил какую-то неясную тень, должно быть, сушу. До скалистого берега было далеко, дальше, чем мне бы хотелось.
Я сморгнул с глаз капли воды. Почувствовал, как что-то тянет меня вниз.
Ботинки!
Мне удалось стащить один, и я пообещал самому себе никогда больше не покупать ботинки на шнурках.
На берегу я увидел автомобиль с зажженными фарами.
Тогда я медленно развернулся вокруг себя, но еще одной человеческой головы на поверхности бурлящего моря не заметил.
По скалам к воде пробирался мужчина. За ним следовала маленькая фигурка.
Парнишка с финскими санками!
Туре я нигде не увидел.
Каким-то образом мне удалось подобраться так близко к берегу, что я сумел ухватиться за конец троса, который мужчина бросил мне со скалы.
Скорее это он вытащил меня, чем я сам выбрался на нее.
— Вон он!
Это крикнул мальчик.
И показал пальцем.
Куда-то в сторону моря.
Аксель Брехейм оказался в удивительно прекрасном состоянии, когда с нашей помощью выбрался на сушу. Вместе с нашим ангелом-спасителем он вел меня под руки, пробираясь по скользким прибрежным скалам и потом по каменистому склону.
В правой руке Брехейм сжимал серебряную шкатулку.
Мне было холодно.
Никогда в жизни я не испытывал такого холода.
Туре лежал почти на самом верху склона, на обочине дороги. Лицо у него было белое. Понятно почему.
На левой голени у него образовалась огромная шишка.
— «Скорую»! — сумел выдавить я сквозь стучащие зубы.
— Я позвонил ленсману, а уже потом побежал вниз, — сказал наш спаситель. — У меня в машине радиотелефон.
Он снял пуховку и накинул мне на плечи.
Это не помогло.
Брехейм разогревался на краю дороги.
Наш спаситель занялся Туре.
Парнишка смотрел на него во все глаза.
Тогда-то я и увидел блокнот, торчавший у него из заднего кармана. Я вспомнил, что видел его раньше.
В тот раз он сидел на платформе для перевозки молока и записывал номера проезжавших мимо автомобилей.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Йон.
— Можно посмотреть твой блокнот?
Когда около нас остановились две машины, я уже больше не чувствовал холода, но промерз я насквозь, до мозга костей.