Норвежский детектив
Шрифт:
— Думаешь, это поможет? — серьезно спросил я.
Он взял себя в руки. И уже более мирно сказал:
— Просто средствам массовой информации легче легкого отвлечь внимание от сути проблемы.
— И в чем же суть?
— В том, что Мюрму пользуется негодными средствами рекламы в своем бизнесе.
— Ты уверен?
— А в чем же еще?
Педер посмотрел на меня с удивлением.
— Ты уверен, что ничего не имеешь против такой формы установления знакомств в общем и целом?
Судя по его лицу, раньше он об этом не задумывался.
— Может быть, и верно, — наконец сказал он. — Пожалуй, я
— А ты думаешь, Леонарда согласна с тобой? — спросил я.
Леонарда подняла взгляд от своего браслета, который опять мяла в руках. Мы говорили по-норвежски, но она, видно, поняла большую часть разговора.
Она медленно покачала головой.
— Нет, я не согласна, что такие клубы надо запретить, — возразила она по-английски. — Думаю, что Тереза и Бренда с этим тоже не согласятся. Мы рады, что нам удалось уехать с Филиппин в Норвегию, и не хотим лишать такого шанса других.
— Даже если есть риск, что девушка попадется пожилой скотине, которой нужны только послушная домохозяйка да непривычные сексуальные ощущения? — спросил я.
Она задумалась. Изо всех сил сжала браслет.
— Да, — наконец ответила она. — Эта мысль у меня восторга не вызывает. Но для многих девушек будущее, которое ожидает их на Филиппинах, намного хуже, чем что бы то ни было здесь, в Норвегии.
Она выпустила браслет из рук, и он со звоном упал на стол.
— К тому же, — продолжила Леонарда, — я не думаю, что члены таких клубов хуже большинства других норвежцев. Проблема не в том, что здесь плохо обращаются с филиппинками. Проблема в том, что норвежцы вообще недостойно обращаются с женщинами.
— Но ведь те филиппинки, что попадают сюда через такой клуб, как «Филконтакт», слишком мало знают, какие они приобретают права, выходя замуж за норвежца, — сказал Педер. — И никому и в голову не придет рассказать им, какие отношения между полами в Норвегии считаются нормальными. Они выросли в другой культурной среде, в стране, где к женщине относятся так же, как в Норвегии сто лет назад. Они и не предполагают, что Норвегия в этом смысле совсем непохожа на Филиппины. Вот на чем строится весь бизнес Мюрму. На этой разнице в культуре он зашибает деньгу, сплавляя филиппинских девушек тем, кого величает «закомплексованными норвежскими мужиками». Его бизнес — это своего рода позитивный расизм. Он поставляет филиппинских девушек, которые всего лишь добры, всего лишь красивы и всего лишь высоконравственны. И к тому же представляют собой экзотичный товар. Он пользуется позитивными предрассудками, сложившимися у норвежцев по отношению к женщинам с Востока, для того, чтобы зарабатывать деньги на трагедии других людей.
Леонарда так крутанула свой браслет, что он завертелся на столе, точно золотой волчок.
На губах ее появилась горестная улыбка.
— Ты прав, — поддержала она Педера. — Но этим ты как раз и доказываешь, что, запретив клубы знакомств, ты ни одной проблемы не решишь.
Браслет звякнул о поверхность стола.
Я протянул руку и взял его.
Леонарда носила не какую-то там дешевку.
По клейму на внутренней стороне я определил, что это золото семьдесят пятой пробы. Искусная узорчатая вязь по всей окружности браслета усиливала впечатление, что он выполнен ювелиром высокого класса. Даже вмятины, оставленные неутомимыми пальцами Леонарды, не разрушали этого впечатления.
Как ни странно, но что-то знакомое почудилось мне в этой золотой вещице.
Леонарда вопросительно посмотрела на меня.
— Бьёрн Уле мне их подарил, — сказала она. — Браслет и вот эти.
Она дотронулась до сережек в ушах.
— Можно взглянуть? — попросил я.
Она сняла обе. Сережки тоже были красивые. Я поискал клеймо мастера. Не слишком отчетливое, оно тем не менее напоминало пробу на браслете.
— У Бьёрна Уле было много денег? — поинтересовался я.
— По филиппинским меркам — да, — ответила Леонарда.
— Но не по норвежским, — заметил Педер. — Какие деньги у учителя средней школы?!
Они оба с удивлением посмотрели на меня. Возможно, у меня был странный вид.
— Я не уверен, — начал я, — но меня не удивит, если эти украшения сделаны тем же мастером, что и кулон, который Кольбейн Фьелль в свое время подарил Марселе.
— И что это означает? — спросил Педер.
— Не знаю, — признался я. — Вполне вероятно, это и есть ответ на вопрос о сейфе.
— О сейфе?
— Intsik, — напомнил я.
— Пардон? — попросил объяснений Педер.
— Это значит «китайский», — сказал я. — У меня сильное подозрение, что эти украшения выполнены одним и тем же китайским ювелиром.
27
Я договорился с Акселем Брехеймом встретиться в «Ristorante Toscana» в семь часов, но опоздал на двадцать минут. Когда я приковылял в зал, полицейский успел осушить по меньшей мере одну бутылку пива.
— Пиво в итальянском ресторане не пойдет, — заявил я. — Вина, Брехейм!
Более мрачного взгляда я бы не встретил в ответ, даже если бы предложил самогон в качестве аперитива на рождественском празднике в Обществе трезвости при Вестланнской Внутренней Миссии.
— Ненавижу вино, — взмолился он. — Эту чертову кислятину. И к тому же…
Он огляделся вокруг.
— К тому же ставлю свою трубку, если в этом заведении итальянского больше, чем в «Нидаросдомэн».
— Я слабо представляю, что «Нидаросдомэн» унаследовал от итальянской архитектуры, — ответил я. — Но если не принимать этого во внимание, то ты прав. Владелец ресторана здешний житель, хотя он и пытается произносить названия блюд и марки вин с итальянским акцентом. Но стены, по крайней мере, расписаны видами Везувия. Да и вообще, согласись, норвежцы именно таким и представляют себе интерьер настоящего итальянского ресторана.
Молодой кельнер поставил на стол корзинку с хлебом.
Брехейм протестующе замахал руками:
— Это, наверно, ошибка. Я не заказывал хлеб.
Кельнер воспринял его слова как дежурную шутку.
Я заказал пастаретту с беконом и бутылку самого дешевого красного вина.
— Пива! — сказал Брехейм, со все большей нервозностью изучая меню.
Наконец он с мольбой поднял свои коричневые собачьи глаза:
— А бифштекс у вас есть? Самый обыкновенный бифштекс?
— Следствие зашло в тупик, — сказал Брехейм. — Морюд пытается делать вид, что оно движется, но это сплошной блеф. Начальство почему-то этого парня сильно уважает.