Норвуд
Шрифт:
Глава 8
Бесстрашие и отсутствие разума, с одной стороны, делали мертвяков крайне опасными — они пёрли напролом, не думая о собственной смерти. С другой — покойники становились предсказуемыми и неспособными на хоть какой-то сложный манёвр.
Вот и сейчас, вместо того чтобы попытаться зайти с разных сторон, они бросались в атаку сразу же, как спускались с лестницы. И если бы не глава семейства, который, растолкав оставшихся родственников, увернулся от топора интерфектора и сразу оказался посредине комнаты, уничтожение оживших покойников не доставило бы проблем.
Господин Глен был вынужден развернуться и переключиться на самого опасного противника, а оставшаяся на ногах пара порождений зла навалилась на мастера Фонтена, которому было нелегко отбиваться коротким Клинком.
Быстрый мертвяк двигался странно — резко, порывисто, часто меняя направление. Он еще несколько раз увернулся от атак интерфектора и даже сумел ухватиться за рукав кольчуги, но, получив удар перчаткой в лицо, отлетел в сторону. Возможно, этот удар даже прикончил его, ведь несколько шипов из чёрного серебра были всё еще целы, но господин Глен не стал на это полагаться. Он подскочил к упавшему и принялся быстро рубить того топориком.
Мастер Фонтен, подхватив свободной рукой стул с высокой спинкой, отталкивал им прущих покойников. Одновременно он пытался достать их Клинком, но пока ничего не выходило.
Я же решил, что стоять столбом не стоит, а нужно помогать товарищам. Ну а так как интерфектор справлялся и сам, я быстро зашёл за спины мертвяков, атакующих мастера Фонтена, и воткнул Клинок в бок одного из них.
Даже небольшая рана, нанесённая чёрным серебром, быстро убивала обычных покойников. Вот и этот рухнул, как подкошенный.
Мастер Фонтен, сражавшийся теперь против одного противника, сразу же перешёл в наступление и, отбросив стул в сторону, вонзил Клинок в живот мертвяка. Похоже, со всей нечистью в доме было покончено.
Господин Глен осмотрел крепкую и тяжёлую дверь, надёжные ставни и сказал:
— Надо попробовать завести Соль в дом. Возможно, стоит задержаться здесь до рассвета.
Спорить с этим никто не стал — место было достаточно надёжным и вполне подходило для отдыха. Если во время схватки усталость не чувствовалась, то сейчас она навалилась с удвоенной силой — ноги стали будто чужие, и я опасался, что могу упасть, сделав хотя бы ещё один шаг.
На этот раз лошадь не стала привередничать и, наклонив голову, протиснулась в дверь, постукивая копытами по доскам пола. Пока господин Глен заводил Соль, мы с мастером Фонтеном кое-как стащили тела и имеющуюся мебель в один угол, чтоб животному было не слишком тесно и не слишком страшно.
Кроме того, интерфектор обыскал всех покойников и вполне ожидаемо обнаружил в кошеле, имевшемся у резвого мертвяка, среди обычных денег маленькую золотую монетку. Она мягко поблескивала в неверных отблесках пламени и, казалось, как-то отличалась от остальных. Но, возможно, это впечатление было обманчивым, и не найди мы такие штуковины у других странных тёмных тварей, то и на эту не обратили бы внимания.
Потом, заперев дверь и заставив проход столом, мы поднялись на второй этаж.
Комнат было несколько, но где скрывались женщины, догадаться было нетрудно — дверь в их убежище оказалась практически выломана и держалась исключительно на честном слове.
— Опасности больше нет, — негромко произнёс господин Глен, чтобы предупредить о нашем появлении. — Порождения зла мертвы...
Скрип дерева возвестил об отодвигаемой мебели, и через мгновение сильно повреждённая дверь открылась. В коридор, боязливо выглянула женщина лет сорока — я не знал, как её зовут, но, конечно, много раз видел в городе.
— Господин интерфектор! — в голосе спасённой смешались радость и боль. — Мой муж и дети... Их... Их больше нет?
Бернард Глен ничего не ответил. Да и что тут скажешь?
— Что происходит, господин интерфектор? — женщина смотрела твёрдо, но её губы подрагивали.
— Мы не знаем, — мой товарищ был честен. — Но пытаемся выяснить. И если вы поведаете, что случилось, это может помочь...
— Давайте спустимся вниз, и я всё расскажу...
— Не стоит, — удивительно мягко возразил мастер Фонтен. — Не стоит никуда идти, госпожа Таусинг... Лучше поговорим здесь.
Когда мой бывший наставник назвал фамилию женщины, я вспомнил, что господин Таусинг, её муж, валявшийся сейчас на первом этаже, был одним из мастеров в гильдии ткачей. И он иногда встречался с бургомистром в ратуше. Не знаю, почему я не узнал его сразу, хотя видел достаточно часто. Наверное, потому что оживший покойник с пустым взглядом и окровавленным ртом никак не вязался с солидным мужчиной в дорогих одеждах, каким был господин Таусинг при жизни.
Хозяйка дома жестом пригласила нас пройти в комнату, которая, похоже, была спальней милой русоволосой девушки, сидевшей сейчас на кровати, поджав ноги. Её звали красивым именем Жатэнэ, и она иногда бывала в ратуше вместе с отцом. У нее большие глаза и ямочки на щеках, когда улыбается. Мы даже болтали несколько раз, пока никто не видел...
Сейчас девушка затравлено глядела на нас исподлобья и молчала.
В другое время появление чужаков в спальне юной особы, во-первых, поставило бы крест на её репутации, а во-вторых, стало поводом для многодневных обсуждений. Благопристойные барышни радостно разнесли бы такую интересную весть по всему городку... Но не теперь. Теперь многие из них несут с собой не новости и сплетни, а смерть.
— Всё произошло, когда стемнело... — начала рассказ госпожа Таусинг, нервно выкручивая пальцы. — Даже не знаю, ничего необычного и не было! После вечерней трапезы, дочь ушла наверх, ей нездоровилось...
Девушка несколько раз быстро кивнула, подтверждая слова матери.
— Мы же остались внизу... Муж, дети и я, — женщина прикрыла глаза. — Через какое-то время в дверь громко постучали и потребовали открыть. Голос был вроде бы незнаком, но вы же видели, какая у нас толстенная дверь. Через неё бывает трудно вообще что-то разобрать!
— На улицах уже были слышны крики, — тихонько сказала Жатэнэ, когда её мать на мгновение прервалась. — Я собиралась спуститься и узнать у отца, что происходит, но не успела...