Ноша избранности
Шрифт:
Ага! Вот ещё картинка, похожая на анатомический атлас. Нет, это кажется о сотворении мира. Ну, да. Добрые боги убили злого великана (интересно, чем бедняга им не угодил?) и смастерили из его тела весь видимый мир: из костей - камни, из черепа - небо, из глаз - луну и солнце, из кишок - змей с червями, из крови - реки, из дыхания - ветер, из волос - траву. Из чего сделаны рыбы и птицы - не сказано, а вот человеку отведено целых пять последних страниц. Естественно, мудрецы созданы из языка. Ну да. Какой смысл писать откровение, если ты - не "уста Господни"? Из рук - воины, из чресл - земледельцы и ремесленники, из ног, естественно, - рабы. Да! Вместо сердца изображена собака: сама доброта любовь и верность. Даже не детскую сказку не тянет. Расчленёнки многовато.
Что ещё? Книга о превосходстве мужчины над женщиной: мужчина - пахарь, женщина - земля; мужчина - семя, женщина - семя носящее; мужчина - господин, женщина - раба... и в таком духе пятнадцать дощечек.
Ещё трактат. Он посвящён стихиям. Их здесь шесть. Совершенное число, как говорил Сириус: воздух, вода, земля, огонь и эфир. Люди воздуха - легкомысленны, люди воды - непостоянны, люди земли - невежественны, у людей огня страсти подавляют разум. И только мудрецы, как люди эфира, чисты, честны, мудры, бесстрастны и беспорочны. Сплошной сон разума.
– Ириша, как прогулка?
Девочка вернулась на удивление кстати и тут же вываливает ворох новостей:
– Вокруг всё спокойно, госпожа Анна. К вечеру караван должен выйти к реке и воины говорят о возможной засаде.
Малявка права. Степь широка, но все ходят торными дорогами, потому что всё эти дороги куда-то ведут. И засады охотники за чужим добром тоже устраиваю на дорога, да не где попало, а именно там, где можно затаиться перед броском. Все такие места наперечёт. И наёмникам, что не один год ходят одними путями, прекрасно известны.
Ириша тем временем недоумённо крутит головой:
– Почему так жарко?
– спрашивает она.
– Ириша, день же. Солнце печёт.
– Значит надо полы помыть.
А ведь Заморыш права. Если в старой повозке, заваленной мешками с крупой даже пола видно не было, то здесь - вот он, под рукой. А мокрые доски, высыхая на сквознячке, освежат воздух. И воды не жаль. Вечером будет река.
– Девица-красавица, - окликает Аня безымянную пленницу, - просыпайся. За работу.
– А?
– Полы помой и сундуки протри тоже.
– А?
– Тряпку в зубы и вперёд! Или сейчас вслед за телегой побежишь, - Аня начинает сердиться. В сущности, она сильно преувеличивает. Езда на волах - процесс очень неспешный. За ними идти - отдыхать устанешь. Но девица испуганно вскидывается, начинает как сомнамбула тыкаться по сторонам. Ириша за руку волочёт её к бурдюку с водой, к ведру, вручает тряпку. Аня объясняет:
– Налей из бурдюка пол ведра воды, намочи тряпку, протри пол.
На лице пленницы выражение такого ужаса, будто ей предложили, по меньшей мере, сеанс группового секса с элементами садо-мазо:
– Я порядочная девушка!
– И что?
– Я не мою пол!
– Почему?
– Я не рабыня!
– Да?
– переспрашивает Аня подчёркнуто заинтересованно.
– Тогда кто ты?
– Пленница!
– А в чём разница?
– Аня даже не заметила, как разозлилась всерьёз. Девушка молчит и Аня задаёт ей следующий вопрос:
– Как тебя зовут?
Девушка с прежним недоумением смотрит на своих мучительниц. Вид у неё такой, будто она всю свою жизнь провела в полусне. И даже сейчас проснуться не может.
– Зовут? Меня? Зачем?
– Как твоё имя?
– уточняет Аня.
– Имя?
– Ну, ты блондинка!
– Искренне возмущается Аня.
– Чисто кукла "Блонди".
– У неё нет имени, - вступается за пленницу Ириша.
– Понятно: "Эй ты, как там тебя". Так вот, если я говорю "Блонди", то я обращаюсь к тебе. Поняла? Повтори: "Блонди". Ты теперь Блонди.
– Я?
– Да. Пока ты едешь здесь - ты будешь отзываться на имя "Блонди".
– А потом?
– Потом я с тобой больше никогда не встречусь. Надеюсь.
Девица хлопает глазами. Даже на "Блондинку" она не тянет: вся блеклая, серая, невнятная. Серо-русые волосы, белёсо-серые глаза. Даже кожа у неё какая-то сероватая, бескровная, нездоровая. Кстати, у Ириши такой же цвет волос, но глаза сияют и румянец во всю щёку. А новоявленная Блонди хлопает ресницами. Она что? Такая тупая? Или просто издевается, по примеру папаши?
– Так вот, Блонди, подними свой зад и подвяжи юбки повыше.
– Что?
– Я не ясно выразилась? Мне тебя ударить?
– не сдерживая больше злости, Аня коротко рявкает.
– Встать!
Девица медленно и неохотно поднимается.
– Руки подняла! Ириша, подвяжи ей юбки.
Юбки подвязаны через минуту. Пленница с ужасом смотрит на свои белые, голые коленки. Аня продолжает командовать:
– Взяла бурдюк!
Догадливая Ириша подсовывает её под руку прут и на икре Блонди отпечатывается первая, багровая полоса. Изумлённо пискнув, Блонди подхватывает полупустую овечью шкуру для воды.
– Ведро - рядом. Налей в него воды до половины.
Расплёскивая воду по полу, девушка выполняет приказ.
– Завяжи бурдюк и возьми ветошь. Сделала? Теперь обмакни её в воду. Так. Отожми и протри крышки рундуков.
Блонди испуганно касается деревянной доски тряпкой и тут же испуганно отдёргивает руку:
– Я - избранная!
Второй рубец перечёркивает ей лодыжку:
– А мне - плевать! Мой друг тоже считал себя избранным. Его голова сейчас украшает ветку дерева у одного из колодцев, а тело пошло в котёл на корм собакам.
Третий багровый рубец быстро краснел и вспухал на мертвенно-белой коже икры а Блонди неуклюже и спешно трёт крышку рундука.