Носители искры
Шрифт:
– Такое?.. Нет.
– А что происходит?
– батюшка говорил спокойно и доброжелательно, его светло-голубые глаза смотрели мне в лицо, они были чисты и прозрачны, как прохладная вода.
– Что ты чувствуешь?
Мне показалось, что за этими глазами ничего нет - ни искреннего тепла, ни настоящего понимания.
– О чём думаешь?
– взгляд священника стал острее и внимательнее.
"Чёрта с два!
– вдруг осознал я.
– Чёрта с два я скажу тебе, батюшка, что на самом деле чувствую и о чём думаю!.. и прости меня, Господи, за чертыхания в храме Твоём!"
– О чём ты думаешь?
– настойчиво повторил церковник, он чуть прищурился - прозрачная голубая вода превратилась в лёд.
– О том,
– я постарался изобразить напряжённую работу мысли.
– Да, - согласился батюшка.
– И как любой орган, он может среагировать на стресс. Не потому что меня атаковал бес и случилась беда с искрой Божьей, а просто из-за несовершенства физического тела, - враньё изливалось из меня легко и свободно, строилось в историю, обрастая деталями, я говорил и сам удивлялся звучавшей в моём голосе искренности.
– У нас недавно погиб звеньевой, понимаете? А я - первый кандидат на его место. Я долго к этому шёл, готовился и очень хочу стать звеньевым, но в то же самое время сильно беспокоюсь, справлюсь ли с новой должностью, нервничаю, ну, вот и сплоховал малость, возможно из-за подсознательного желания уйти от ответственности. Так что я думаю, это пройдёт. Уверен, что уже на следующем Единении всё будет нормально.
– Уверен?
– удивился священнослужитель.
– Уверен! Спасибо вам, батюшка, что помогли мне понять себя.
Я глубоко поклонился.
Церковник склонил голову в ответ:
– Рад, что сумел помочь тебе, сын мой, - он снова стал говорить певуче, как в самом начале нашей беседы.
В моём кармане зазвонил телефон.
– Извините, батюшка, мне надо идти! Ещё раз спасибо, - я перекрестился, глядя на образа, быстро поклонился и вышел на улицу.
Телефон всё это время продолжал звонить. Это оказалась Зина.
– Привет, дорогая!
– Стёпка, ты не поверишь!
– проглотив приветствие, выпалила она.
– Я просто не могу удержаться, я должна рассказать тебе прямо сейчас!
– Зина понизила голос: звонки по личным телефонам в рабочее время не приветствовались.
– Что случилось?
– Да та бесноватая старуха! Ну, что ты сегодня арестовал, помнишь?
– Ну да, а что?
– Она... нет, ну это что-то невероятное! Её околист, он вообще...
– Зина задохнулась.
– Что вообще? Отвалился, что ли?
– рассмеялся я.
– Можно сказать и так, - неожиданно выдала Зина, заставив меня подавиться собственным смехом.
– То есть как?!
– сердце подпрыгнуло к горлу.
– То есть он мёртв, Стёпа, представляешь?! Сожжён! И у неё вообще нет искры! Её околист мёртв уже много-много лет!
– Господи... как? Разве такое возможно?
– Я тоже думала невозможно, да и все думали, но как видишь...
– Подожди, Зин, я не понимаю: если околист - мёртв, то как же она сама-то жива?! Он же с мозгом - одно целое?
– Это у нас у всех одно целое, а у неё - нет! У неё - сам по себе! Околист и его проводящие пути как будто выжжены, мозг работает в обход скукоженных тканей, будто не замечает их просто.
– Хрень какая-то, такого не бывает!
– Ну, я ж тебе и говорю - невероятно! Старуха безумно ценна, и искроведы будут её изучать, чтобы понять, как там и что, пока не разберут на молекулы, - Зина хихикнула.
– Так что тебе крупно повезло, что сумел отловить и доставить такое...
– она замялась, пытаясь подобрать подходящее слово, но так его и не нашла.
– Короче, Стёпка, жди повышения! Ой! Бес рогатый, кажется, начальство застукало, что я тут по личным делам треплюсь. Всё, меня вызывают! Потом позвоню, ага?
– Ага!
– автоматически произнёс я, не в силах обуздать беспорядочно скачущие мысли - в голове творился такой кавардак!
– Пока, будущий звеньевой!
– Пока, - я нажал отбой и медленно двинулся прочь от храма, потрясённый полученной информацией.
Мёртвый околист - это было просто уму не постижимо! Я как ловчий не раз сталкивался с неправильной работой или повреждениями околиста, но чтобы такое!.. невыносимо, ужасно, немыслимо! Околист - дар Божий - это же самый главный наш орган! Он располагался внизу головы, возле основании черепа, и его тончайшие отростки пронизывали весь мозг, так плотно соединяясь с нервами и тканями, что никто никогда не смог бы отделить одно от другого. Да и кому захотелось бы отделять от себя околист, если он хранил человека от зла, обеспечивал благополучие, выявлял и развивал его природные склонности к какому-либо виду деятельности и помогал на нём сосредоточиться? Наше общество давно забыло, что такое нищета, голод, невостребованность или нелюбимая работа. После Армагеддона проблема перенаселения и плохой экологии ушла в прошлое, выжившие получили прямую связь с Богом и все были счастливы, занимаясь тем, к чему предрасположены.
Зина вот, например, имела склонность к медицине, поэтому работала медсестрой, а я обладал способностями ловчего, которые околист определил и вывел на максимум, позволив мне, как и всем остальным, стать успешным членом идеального общества... Я и был им, хотя после того, как моя искра загорелась с задержкой, счастья как-то заметно поубавилось - я сделался занудным и нервным, постоянно думал, думал чёрт знает о чём, бесконечно болтал сам с собой. Раньше у меня никогда такого не было... Может, потому старуха ко мне и привязалась? За то, что неустанно болтал сам с собой? Чушь какая-то! Откуда эта бесноватая бабка могла знать, что я чувствую и о чём думаю?! Откуда она вообще могла что-то знать? Как её мозг работал без околиста?! Ведь любой сбой работы Божьего органа мгновенно отражается на поведении человека так, что он становился полным неадекватом! Но старуха прекрасно понимала, что происходит, говорила и вела себя соответственно обстоятельствам. Она совсем не походила на несчастных атакованных, скорее уж - на полного беса, когда атакованный умудрился сбежать, и дьявольская сила успела овладеть его телом и разумом. Но и тогда околист всё равно не умер бы. Он был бы просто подавлен, так что бес сразу лишился бы своих усиленных способностей...
Однако Брухов-то не лишился!
– вдруг с ужасом вспомнил я.
– Он служил ловчим в столичном районе, потом был атакован, сбежал и стал полным бесом. После чего пять лет успешно скрывался, а теперь вдруг объявился и именно в нашем районе! Как странно! И ещё более странно, что бес этот оказался силён как бык! Бегал не хуже меня, отлично дрался, зрение его было острее, чем у других людей, а слух - тоньше. Перед глазами у меня вставали картины погони, как, несмотря на бесшумность моих движений, Брухов легко определял, где я, уходил из прямой видимости, скользил меж деревьев стремительной, неуловимой тенью. Бес обладал всеми способностями ловчего, и мне стоило огромных усилий догнать его... И он точно поборол бы меня в драке, если бы не мой выкидной нож в ботинке.
В голове моей кадр за кадром всплывала наша схватка, и я вспомнил кобуру на бедре Брухова. Почему же он не воспользовался своим пистолетом, ведь у него была такая возможность! Не хотел, чтобы на звук выстрела прибежали другие ловчие? Да пока бы они бежали, Брухов, уложив меня, вполне мог успеть уйти, мы были так далеко в лесу! И тут меня, словно электрическим током, вдруг прошила догадка: Брухов хотел от меня того же, что и я от него - взять противника живым! Вот почему он не стрелял, вот почему, несмотря на свои, сохранённые каким-то невероятным образом, способности ловчего, оставил мне след, а потом заманивал всё дальше и дальше в лес, туда, где его ждали подельники: парень - обычный бесёныш, и "ворона" с пистолетом. Эта троица явно собиралась скрутить меня, но зачем?! "Тебе нужны новая цель, новый смысл! Тебе нужны мы..."