Ностальгия
Шрифт:
Владеющее туристами неопределенное состояние духа нашло отражение в серой простоте арки: контур ее нечеток; стоило столько сил тратить! Раздражение дало о себе знать, когда все вернулись в Британский музей, в свою гостиницу в заброшенном крыле: Джеральд разумно предположил, что от добра добра не ищут; зачем идти в неизвестность? В прошлый раз гостиница успела стать для них родной и знакомой, ну, то есть неофициально; и все согласились, они уже стали частью этого места. Теперь же, начиная от некогда жовиального усатенького регистратора, который однажды объяснял с помощью схем и графиков, что они с Гвен Кэддок, возможно, родственники, до вест-индских
После перелета здорово взбадривает горячий душ, это же только естественно; но, распаковывая вещи и проводя языком по губам, все вспомнили: эта гостиница оборудована лишь покрытыми стекловидной эмалью ваннами. Однако ж номера постояльцам отвели те же самые, что и в прошлый раз; и все это заметили.
Луиза вспомнила про салон причесок через улицу и устремилась гуда, прихватив с собой остальных женщин: такая целеустремленная группка, накрепко спаянная обшей нарядной веселостью. Ну что ж, на несколько часов они самоустранились из жизни мужчин — пусть, дескать, подождут, так им и надо! Борелли, в частности, громко осведомился, является ли совершение утреннего туалета с помощью себе подобных подспудным ритуалом, совершенно необходимым для жизни племени? Свойственно ли это всем культурам без исключения?
Мужчины обменивались отрывочными комментариями.
— Это что-то вроде репетиции свадьбы? — предложил Норт.
Ну да, и там и там важны соблюдение формальностей и отсутствие конечного результата.
— В процессе женщина проектирует свой воображаемый образ. Вы это имеете в виду?
— Утренний туалет, — хмыкнул Хофманн. Непонятно, с какой стати.
— А как насчет… — Кэддок, путаясь в словах, тем не менее гнул свою линию. — Как насчет животного мира? Вот куда бы я обратился на вашем месте. — И, обернувшись туда, где ожидал обнаружить зоолога Норта, уставился на пустое кресло. Без Гвен он словно терялся; а может, десинхроз сказывался.
— Послушайте, сравнивать людей с животными абсолютно бесполезно. Вы еще павлина сюда приплетите.
— В любом случае не берусь утверждать, что животные помогают друг другу, — заверил Норт Кэддока. — В общем и целом животные вообще ни на кого не полагаются. Их природа и без того разукрасила.
В отсутствие Гвен согруппники не стеснялись смотреть Кэддоку в глаза. Задумчив, мрачен, вечно погружен в себя… Сутулится; шутить вообще не умеет: застрявший на уступе камень, крепко держится за свое место, боится сдвинуться хоть на дюйм. За многие годы он накопил сотни и сотни общеизвестных фактов и ссылок; оброс ими, как ракушками. И теперь торгует
— Всему есть свое объяснение. — Борелли развел руками. — Но я не знаю…
— Поверхностные впечатления обманчивы, — улыбнулся Хофманн.
Кое-кто рассмеялся. Борелли, в частности. (Никто не знал, о чем это они.)
— Возможно, это наша вина, — сменил тему Норт. — Они сегодня сказали, миром-де заправляют мужчины. Боюсь, я об этом как-то не задумывался.
— Наша вина? — эхом подхватил Гэрри. До сих пор он жарко спорил о чем-то с Дугом Каткартом. — Послушайте, да они просто обожают прихорашиваться!
Когда, перед самым обедом, женщины торжественно вплыли в двери — сияющие, посвежевшие после прогулки, бурля новостями, мужчины стремительно развернулись им навстречу, разразились подобающими восклицаниями, заговорили совсем иначе. Умудренный опытом Дуг — после тридцати-то лет совместной жизни! — одобрительно присвистнул через всю комнату.
— Ух ты, блеск! Слушай, а ведь здорово получилось! — Своевременность и позитив — наше все. Экономят массу усилий.
Филип Норт и Джеральд, джентльмены старой закалки, разом поднялись на ноги.
— Классно смотритесь, — заверил Гэрри. — Я серьезно.
— А что я говорила? — воззвала миссис Каткарт к Луизе.
— Да чего от них ждать? — фыркнула Вайолет.
— Эй, а что не так-то? — Дуг обиженно нахмурился; Гэрри почесал шею.
Вот ведь глупые мужчины: смотрят выжидательно снизу вверх со своих стульев — ну и физиономии!
— Да объясните ему кто-нибудь!
— Безнадежные вы олухи, вот вы кто, — объявила Саша. И оглянулась на Филипа Норта. — И вот вам лишнее тому подтверждение. Да, мы были в салоне причесок, но со своими волосами ровным счетом ничего не делали.
— Да они слепы как… — начала было Вайолет.
— Послушайте, — заорал Гэрри, — мы, пока вас не было, только про вас и говорили! Правда?
— Не воспринимайте всерьез, — посоветовал Джеральд. Ему было по большому счету все равно.
Миссис Каткарт плюхнулась на стул рядом с Дугом.
— Странное оказалось место; и кто бы ожидал?
Дуг по-прежнему щурился на прическу жены, пытаясь понять, что же это такое он упустил.
— А вы тоже не поняли? — спросила Саша у Норта. — Что значит слово «салон»?
— Это по-французски, — объявил Кэддок.
— Салонами называли когда-то ежегодные выставки живописи в Париже, — сообщил Хофманн.
— Ну, само слово «салон» означает просторную гостиную, если не ошибаюсь, — проговорил Норт. — Сдается мне, сейчас оно изрядно вульгаризировалось.
— В нашем «салоне» через дорогу выставлены разнообразные интересные волосы. Это музей.
Теперь заинтересовался даже Джеральд.
— Ноги просто отваливаются, — пожаловалась миссис Каткарт.
Остальные возбужденно затараторили, перебивая друг друга.
— Мы заплатили за билет сущие пустяки какие-то! — а удовольствие получили огромное! — рассказывала Шейла. — Само слово «волосы» происходит от «полосы» — потому что, по сути дела, это неисчислимое множество тонких полосочек. Так нам рассказали.
— Чушь махровая, — рассмеялся Джеральд.
— Наличие волос имеет под собою научное объяснение: чтобы тело согревать, и все такое, — невозмутимо подхватила Луиза. — И однако ж именно эта часть тела наиболее подвержена изменениям. В большинстве обществ длина волос и вид прически являются индикатором религиозной принадлежности и политических убеждений.