"Нотариус из Квакенбурга"
Шрифт:
— Но её же могли заметить? — опять задал вопрос доктор.
Нотариус отрицательно покачал головой.
— Валерия ничем не рисковала. Мы с Мельхиором осматривали монастырь, Себастьян был в гостях, Таис и граф Бертрам работали в кабинете, другие тоже были заняты. В общем, ничто не помешало преступнице осуществить свой план.
— Ни одного слова правды! — снова прервала нотариуса Валерия и повернулась к жениху. — Тобиас, сделай же что-нибудь!
Тот нерешительно приподнялся со своего места, но, передумав, плюхнулся обратно. Поэт сконфуженно пробормотал:
— Послушай, дорогая. Я, конечно, не верю ни единому слову, но позволь месьеру нотариусу высказать своё мнение до конца.
Валерия наградила Тобиаса презрительным взглядом и отвернулась от него.
Нотариус продолжал:
— Я думаю, что сначала Валерия хотела просто добавить циан в бутылочку с лекарством. Но, когда она увидела, что обе бутылки совершенно одинаковы, она их поменяла. И таким образом создала себе отличное алиби! Ведь полиция решила, что преступник проник в спальню после ужина и, естественно, пошла по ложному следу.
Вейш сердито заметил:
— Вы, месьер Мартиниус, не очень-то помогали полиции взять верный след!
Мой шеф развёл руками и ехидно парировал:
— А как я мог это сделать, если вы не нуждались в помощи квакенбуржских умников?
— Ладно-ладно, давайте дальше, — примирительно буркнул инспектор.
— Давайте дальше, — согласился нотариус. — Проведя вечер со мной и Мельхиором и дождавшись, когда все уснут, Валерия снова поменяла бутылочки местами. Можно только предполагать, что она чувствовала, пробираясь в темноте по спальне, где на постели лежал ещё не остывший труп отца!
Старик замолчал, ожидая возражений Валерии, но та тоже молчала, и он продолжил свой рассказ:
— Таким образом, план Валерии удался — граф Бертрам был мёртв, но на пути преступницы к богатству стоял Озрик Де-Бург.
Нотариус оглядел присутствующих, которые в полном молчании слушали, захваченные страшной историей.
— Надо вам сказать, бедный Озрик чувствовал, что над ним сгущаются какие-то тучи. Он ведь часто общался с Валерией, советовался с ней и, будучи натурой тонкой, чувствительной, подсознательно ощущал угрозу, нависшую над ним. Случайная встреча с ясновидящим монахом в придорожной харчевне только подтвердила его смутные опасения. К сожалению, бедный молодой человек не знал, с какой стороны ему грозит опасность. Он по-прежнему доверял Валерии, которая умело прикидывалась любящей дочерью и сестрой. Не зря эта девушка увлекалась театром. Видимо, она оказалась хорошей актрисой.
— Хорошая актриса не я, а Патриция! — закричала Валерия. — Эта дрянь строит из себя благородную даму, а сама занимается грязным развратом — изменяет мужу!
— Что ты городишь, Валерия?! — побледнел Себастьян.
— Спроси у неё, как эта тварь соблазнила твоего брата! Мне Озрик всё рассказал про их шашни!
— Это правда, Патриция? — спросил Себастьян жену.
Золотоволосая красавица гордо подняла голову, с вызовом глянула на него и ответила:
— Да, Себастьян. Это правда.
— Как ты могла, Три?! — воскликнул потрясённый муж.
— Я любила Озрика. К сожалению, он меня не любил, — просто ответила женщина.
— Видите, она сама призналась в измене, — торжествующе воскликнула Валерия. — Она и есть убийца!
— Но какие у вас есть доказательства? — спросил девушку инспектор Вейш.
— Как только стало известно, что отец был отравлен, Озрик бросился в свою лабораторию и нашел у шкафа с ядами золотой медальон Патриции.
— Откуда вы это знаете?
— Потому что брат сам мне это рассказал и даже показал украшение.
Инспектор достал медальон с порванной цепочкой, найденный нами в кабинете покойного графа.
— Это он?
— Да, только тогда цепочка была целой.
— Медальон пропал у меня за день до смерти графа Бертрама. Наверное, Валерия его сама и стащила, — бросила Патриция.
— Это тот самый медальон, из-за которого ты накричала на служанку и пригрозила её выгнать? — вдруг заинтересовался Себастьян.
— Да, тот самый. Теперь, видимо, придётся подарить Вилемине какое-нибудь старое платье, — рассеяно ответила Патриция.
В этот момент я подумал, что если бы мой шеф сейчас стоял рядом, то обязательно прошептал мне что-нибудь этакое: «Видите, Мельхиор, вот они — настоящие гведские аристократы! Они не боятся признать, что были не правы и щедро вознаграждают напрасно обиженных!»
— Что вы можете на это сказать, месьер Мартиниус? — спросил старика Вейш.
— Этот медальон сыграл важную роль во всей этой истории. Недаром он постоянно попадается нам то тут, то там, — ответил нотариус. — Я объясню значение этого предмета для убийцы.
Всё собрание снова притихло. Мартиниус с минуту помолчал, собираясь с мыслями, потом начал говорить:
— Я полагаю, что Валерия не лжёт, когда утверждает, что Озрик нашёл медальон в лаборатории. Мы все можем вспомнить, как он принёс злополучную бутылку с цианистым калием и сказал, что яда в ней стало гораздо меньше. Однако я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что Озрик вернулся из лаборатории чем-то глубоко потрясённый. Он даже сказал тогда: «Кажется, я знаю, кто это сделал, но это совершенно невозможно».
Нотариус обвёл всех взглядом. Несколько человек кивнули, подтверждая его слова.
— Я предполагаю, — продолжил старик, — что преступница бросила медальон возле шкафа с ядами, чтобы направить подозрения полиции на Патрицию, которую она решила принести в жертву. Но вышло не так, как рассчитала убийца. Украшение первым нашёл Озрик Де-Бург. Он не стал сообщать месьеру инспектору о своей находке. Вместо этого Озрик решил посоветоваться с человеком, которому всецело доверял — со своей сестрой. Вспомните сцену в столовой. Озрик попросил Валерию зайти к нему, чтобы о чём-то поговорить.