Новая эпоха
Шрифт:
— А если попросить этого? — Буревич поморщился, и нехотя уточнил: — Ну, козлоногого. Веню.
— Не вариант, — покачал головой Денис Кириллович. — Да сядь ты уже, не маячь!
Ведьма послушалась и плюхнулась на стул, скрестив руки на груди. Воевода продолжил:
— Этот хитрец может такую плату за помощь потребовать, что Приречье до скончания времён не разгребётся. Я верно говорю, Марин?
Колдунья отмахнулась:
— Вызывала уже. Но он категорически отказался помогать. Мол, нет у него полномочий и силёнок маловато. Врал, сто процентов, но что я поделать могла? Даже от платы отказался, хотя я предлагала целую… впрочем, не важно. Да ещё и хихикал препротивно. Намекал, что у меня под носом новая проблема зреет. Решила не обострять. Приречью только врага в лице свободного чёрта не хватало.
— Что он имел в виду, какую новую проблему? Есть догадки?
Сычкова ответить не успела — скрипнула дверь, в кабинет ворвался Вячеслав и завопил:
— Короче, Маня, есть новости! Возможно, я знаю, откуда Чума взялась!
Глава 13.3
Сидящие за столом выжидающе уставились на Коваля, а он обернулся и радостно сказал:
— Дядь Гриша, заползай!
В кабинет осторожно зашёл сельский алкоголик. Он немного трусил, видя самых влиятельных людей Приречья в одном месте, но старался не подавать вида.
А Слава бесцеремонно пихнул его в спину:
— Ну, рассказывайте. Каждая минута на счету.
— Чего рассказывать-то, про Ритку?
— Нет, про йети в вертолёте! Конечно, про неё!
— Ну, дык… А нечего рассказывать. Пошла утром на работу, и больше не видел её.
— Сегодня? — Спросил Буревич.
— Да не, — махнул рукой Марушкин, — в ту среду. А пропала когда — не знаю. Может, позже.
Марина растерянно смотрела на Григория. У неё не укладывалось в голове — как это, целую неделю не замечать, что жены нет дома. А Буревич совершенно не удивился и спокойно спросил:
— Пил?
Марушкин шмыгнул носом и молча уставился в окно.
— Понятно. — Вздохнул участковый. — Иди уж. Мы разберёмся.
Мужчина опустил голову и вышел.
— Ну? Как оно вам? — Коваль подошёл к столу, схватил графин, налил в стакан воды и одним махом его осушил. — Я прав или не прав?
— Вполне возможно. — Марина задумчиво покрутила на пальце колечко-конденсатор. — Тётя Рита пропала в среду. Через день появились первые жертвы. Очень подозрительно.
— Кстати, ещё кое-что. — Вспомнил Ляшкевич. — Марушкина в то утро должна была вымыть баню и барак после чужаков. Но работу не сделала — послала всех и куда-то умотала. Дежурным самим пришлось всё дезинфицировать.
— Твою ж мать! Точно! — Олег Александрович так резко вскочил, что его стул с грохотом упал. — Я вспомнил, где видел девчонку-странницу! На вашем выпускном!
Бывшие одноклассники и воевода непонимающе переглянулись.
— Это Ира была! Ира Марушкина!
Дождь на время прекратился, Хромушка выбралась из-под навеса и с тоской огляделась. Герда, почувствовав настроение девушки, ткнулась холодным носом в ладонь.
— Ничего, собачка. Прорвёмся. — Улыбка вышла натянутой. Мимо как раз проходил мрачный Бондаренко, ведя под уздцы приземистую лошадку. На телеге лежал груз — четыре трупа из больницы. Софья помахала рукой, но биолог девушку даже не заметил.
Разительный контраст между благополучным, зажиточным поселением, в которое она попала в начале лета, и нынешней безнадёгой, укутавшей деревни, ранил в самое сердце. В голове прочно обосновалась мысль, что будущего нет не только у Приречья, но и у Родника Веры, и у всего человечества в целом. Почувствовав, как глаза наполняются слезами, Хромушка стиснула зубы и приказала себе успокоиться. К тому же к ней направлялся черноволосый мужчина. Не стоило ведьме выставлять напоказ своё состояние, чтобы не пугать людей ещё больше.
— Здравствуйте, девушка. Мне сказали, вы целитель.
Герда приветливо махнула хвостом. Она явно знала подошедшего. А вот Софья видела его впервые, хотя все дружинники и сельчане, участвующие в облаве, прошли через её руки за эту неделю не один раз.
— Здравствуйте. Недавно присоединились? Стойте прямо, это много времени не займёт. — Соня привычно сжала жёлудь, глаза её зеленовато засветились.
— Не надо. Я не местный. — Покачал головой мужчина. — Будем знакомы: Шевченко Игнат, колдун. Я Марину Викторовну ищу. Она здесь?
— Софья Кривицкая, очень приятно. — Глаза потухли. — Не знаю, если честно. Наставница туда-сюда мотается, чаще всего в здание залетает с другой стороны, в окно на втором этаже. Чтобы время на лестницу не тратить.
Хромушка не удивилась гостю. Она знала, что должен прийти караван из Житомира. И прекрасно помнила таможню, жёлтая карточка до сих пор лежала в её кармане. Значит, в поселение мог попасть только доброжелательный и адекватный человек или маг.
— Думаю, дело не в лестнице. Марине тяжело смотреть в глаза приреченцам, ведь так? Я тут успел с людьми парой фраз перекинуться. Всё так плохо?
Кривицкая не стала отвечать. В конце концов, она видела ведьмака впервые в жизни и не собиралась с ним откровенничать.
Неловкое молчание прервала суета перед сельсоветом. Едва на улице появился Ляшкевич, к нему подскочило несколько человек с вопросами. Воевода посторонился, на крыльцо вышли Коваль, Марина и участковый. Шевченко вежливо улыбнулся Софье и направился к представителям администрации.
— Спадарыня Соня, добры дзень. — Тронула за рукав старушка. Целительница не знала её по имени, лишь в лицо. — Я Машку прывяла, малако зусім кепскае[1] стала даваць. Глянь, калі ласка, можа, хвароба[2] напала.
— Уважаемая, простите, пожалуйста. Но коровы магической чумой не болеют. — Кривицкая наблюдала, как мужчины приветствуют ведьмака, здороваясь с ним за руку, как замученная Марина улыбается и обнимает коллегу, как Коваль радостно лупит Игната по спине. На просительницу Софья не смотрела.
— Ды якая чума! Можа, у яе масціт! Глянь, дзетачка!
— Бабушка. — Отвела взгляд от крыльца целительница и мягко улыбнулась. — Я не ветеринар, поставить диагноз коровке не смогу. Простите.
Определённая категория старушек, наплевав на эпидемию, регулярно таскалась на пост Софьи — у них болели зубы, колени, спины, кашляли несушки и покрывались крапивницей козы. Благодаря этим визитам девушка, наконец, поняла, почему наставница утверждала, что колдунам лучше жить чуть в стороне от поселения.