Новая пьеса для детей (сборник)
Шрифт:
Г-жа Ван Даан. Вы правы, вы, конечно, конечно, конечно, правы.
Анна (Марго). А чего у всех такие лица, будто мы на военном совете?
Марго (тихо, с осознанием важности момента). Решили, что мы можем пригласить и спасти ещё одного человека. Взрослые выбирают, кого.
Анна. А давайте жребий падёт на кого-нибудь худого. И чтобы не делал зарядки. И не курил.
Г-жа Франк. Анна!
Г-н Франк. Анна!
Анна. Пап! Ну, что я такого…
Г-жа Ван Даан. И чтобы не молол без перебоя вздора, как кое-кто.
Г-жа Франк. Ну, это вы, пожалуй, чересчур!..
Анна. Спасибо, мама, но я обойдусь без адвокатов. Я вообще-то просто шучу. Если получилось не смешно – что ж, извините. Видно, не хватает дарования. (Уходит к себе.)
Г-жа Франк. Анна-Анна… И почему мои девочки – полная противоположность друг другу?
Г-н Франк. Ну, не вздыхай так. Это просто трудный возраст. Пройдёт.
Г-жа Франк. Иногда мне кажется, что она меня совсем не…
Г-н Франк. Не глупи. (Всем.) Мне всё-таки кажется, что было бы правильно пригласить господина Альфреда Дюсселя.
Петер (оторвавшись от занятия, скорее, рассеянно, чем желая сострить). Да, он худой.
Г-жа Ван Даан. Петер!
Г-н Франк. Он немолодой человек, в своём роде учёный, к тому же у него жена голландка.
Анна. Да, молодая жена!
Г-жа Франк. Анна!
Г-н Франк. Я хочу сказать, что едва ли они решатся выехать – а значит, он в опасности.
Г-н Ван Даан. К тому же врач в убежище не повредит.
Г-жа Ван Даан. Дорогой, он зубной врач.
Г-н Ван Даан. Послушай! Дорогая… Если, скажем, я специализируюсь на кровяной колбасе, это не значит, что я не могу сделать баварских сосисок.
Г-жа Ван Даан. А я разве утверждала обратное?
Г-н Ван Даан. Это я к тому, что врач всегда врач.
Г-н Франк. Значит, решено? Я напишу ему записку и передам с Беп.
Г-жа Франк. Надо будет всё хорошенько продумать.
Петер. Я поймал! Новости.
Все подходят к радио и прислушиваются. Радио работает очень плохо, Петер «переводит».
Г-н Ван Даан. Ну и чего?
Г-жа Ван Даан. Ничего же не слышно!
Петер. Мама! Ну, да, громкость ещё не совсем. Но… Они говорят: Сталинград держится уже знаете сколько? 122 дня. Он блокирует германскую шестую армию.
Г-н Ван Даан. А про высадку союзников ничего?
Анна (неожиданно резко). Высадка ещё не скоро.
Пока все были заняты радио, посередине комнаты оказался Дюссель с чемоданами.
Дюссель. Невероятно! Как вы хорошо укрылись, а там… если б вы только знали!
Г-н Франк. Вы теперь в безопасности.
Старик. Альфред Дюссель умер 20 декабря 1944 года в концлагере Нойенгамме.
Дюссель. Кругом зеленые и серые военные машины. Шнырь-шнырь, шнырь-шнырь. В них полицейские. Останавливаются, звонят во все дома и спрашивают, нет ли евреев. И если находят – всё. Забирают всех.
Анна. Ужасно.
Г-жа Франк (скорее для детей). Но мы здесь спрятаны надёжно.
Дюссель. Да, вам хорошо. Вам этого и не представить.
Анна (Марго). Мне это снится.
Дюссель. Семьи разлучают. Бывает, что, вернувшись из школы, дети не находят дома родителей. Или женщина приходит с рынка, а дом пустой. И заколочено. Вам-то что? Вы укрылись. Вам-то хорошо.
Анна. Ну, вообще-то, вам теперь тоже…
Дюссель. Вижу, дети здесь не знают, что в присутствии взрослых следовало бы помалкивать. Но, надеюсь, это можно будет поправить.
Анна. Ого! Заставлять человека молчать только на том основании, что он молод?
Г-жа Франк. Анна! Что за разговоры?
Дюссель. Да, предвкушаю проблемы. И сколько же вы уже здесь?
Г-жа Ван Даан. С 8 июля – то есть четыре месяца.
Дюссель. Хорошо вам! Как же вам хорошо…
Г-жа Франк. Господин Дюссель… теперь вы в безопасности. Именно для этого мы и пригласили вас. Чтобы ещё хотя бы один человек….
Дюссель. Не представляю, как я перенесу… отсутствие врачебной практики… разлука с женой…
Г-жа Франк. А вот с практикой мы могли бы вам помочь. То есть, наоборот: вы – нам. Может быть, вы когда-нибудь проведете осмотр…
Дюссель (глаза его загораются). Зубов? Безотлагательно!