Новая приманка для ловушек
Шрифт:
– А потом?
– Потом я опять двинулась в путь, потому что испугалась, что вернутся хозяева дома. Я долго шла и забрела в какой-то переулок, оттуда на бульвар, где была скамейка и автобусная остановка. Я не знала, как часто по ночам здесь ходят автобусы, но все-таки подошла и села. Ты же знаешь, у меня с собой было только тридцать пять центов.
– Что дальше? – спросил я.
– Правда, несколько раз какие-то люди в машинах приглашали меня поехать с ними, но было ясно, чего они хотят. Потом рядом остановился очень приятный мужчина средних лет. Он сказал: «Прошу меня простить, но если вы ждете автобуса, то он придет не скоро. Я еду в Голливуд, а оттуда в Лос-Анджелес. Я буду очень рад, если смогу помочь вам».
– А ты?
– Я замерзла, немного нервничала и поэтому согласилась.
– Все было нормально?
– Да, это был замечательный человек.
– Он привез тебя прямо сюда? – спросил я.
– Нет, – ответила Дафни, – я попросила высадить меня за несколько кварталов отсюда. Он предложил проводить меня домой. Я рассмеялась и сказала, что часто прихожу домой поздно, так что ему не о чем беспокоиться. Потом я подошла к какому-то многоквартирному дому и дернула ручку двери. Она была открыта, и я вошла. В коридоре никого не было. Я немного постояла там, а потом выглянула на улицу. Мой спаситель уехал. Я пришла сюда, постучала, но никто не открыл мне. Тогда я достала свой ключ и вошла, решив воспользоваться твоим гостеприимством. Но я не хотела показаться… я не захотела спать в твоей кровати, потому что мог прийти ты. Я нашла лишнее одеяло, разделась, натянула пару твоих пижам и завернулась в одеяло. Я здорово влипла, Дональд. У меня нет ни расчески, ни зубной щетки, ни крема – ничего. Я несчастная бездомная девушка. Я растратила свою жизнь впустую! Трагичный конец. Правда?
– Где кейс? – спросил я.
– Под тахтой, – ответила она и сдернула одеяло.
Это было сделано довольно естественно – без лишней скромности и застенчивости. Она сдернула одеяло и села. На ней была моя пижама. Верхние пуговицы были расстегнуты. Она нагнулась, чтобы достать из-под тахты кейс.
– Вот он, Дональд, – наконец сказала она и уселась на тахту.
Кейс был довольно дорогим и новым. На нем не было инициалов. Я попробовал открыть его, но замок не поддавался.
Дафни засмеялась:
– Я пыталась открыть его еще ночью, Дональд. Так хотелось узнать, что в нем!
– Минутку, – сказал я и достал свой кейс, в котором лежал кусочек стальной проволоки.
Это ключ для кейсов, о котором можно только мечтать. Через несколько мгновений я уже справился с замком. Кейс был набит деньгами.
Я услышал, как Дафни прошептала:
– Господи, Дональд! Это… это… – и замолчала. Я высыпал деньги на стол и сказал:
– Их нужно пересчитать, чтобы все было нормально, Дафни.
Она кивнула, расстелила на коленях одеяло, и я свалил все деньги на него. В кейсе было сорок тысяч долларов. Я сложил деньги обратно, закрыл кейс и засунул его обратно.
– Что мы теперь будем делать? – спросила она.
– Теперь мы попытаемся обойти полицию. Нам, до того как они найдут тебя, нужно выяснить, в чем тут дело.
– Дональд, то, что я слышала… это был выстрел?
– Да, – ответил я, – а человек, который жил в этом доме, юрист по имени Дэйл Финчли, мертв. Тебе не нужно слишком напрягаться, чтобы понять, что ты в затруднительном положении.
– Дональд, я… я могу взять из этого кейса свои триста долларов и…
– Ты не тронешь ни цента! – сказал я.
– Но, Дональд, я не могу, я же совсем без денег, а мне нужно сбежать отсюда, туда, где полиция меня не найдет.
– За последние несколько дней ты сделала много ошибок, – заметил я, – но убежать сейчас?! Это было бы самой страшной ошибкой. В Калифорнии бегство считается доказательством вины. Однажды ты уже сделала это.
– Когда?
– Когда сбежала из этого дома. Ты должна была подождать полицию и рассказать все.
– Они бы не поверили мне.
– Они не могли не поверить тебе, – сказал я. – Ты сослалась бы на некоторые факты. Да и я бы подтвердил часть твоей истории.
– Ты?
– Да.
– Как?
– Я ехал за вами с Харнером от Монаднок-Билдинг, – ответил я.
– Ты ехал за нами?
– Точно.
– Боже мой, но почему?
– Я хотел узнать, что он замышляет, и в случае необходимости должен был защитить тебя. Я боялся, что ты попадешь в беду.
– Но как, Дональд? Как ты догадался?
– Понимаешь, этот Харнер не нуждался в твоих показаниях об аварии, – сказал я, – он искал жертву. Ему был нужен человек, который бы за деньги стал лжесвидетельствовать. Получив показания, он мог шантажировать его. Ведь лжесвидетельство – это преступление. Я предложил ему свои услуги, но что-то ему во мне не понравилось. Я показался ему слишком уверенным в себе, слишком опытным. Но, если бы не нашлось никого другого, он бы согласился и на меня. Но тут появилась ты – как раз то, что он искал, – молоденькая девушка, которая ничего не соображает…
– Неправда, Дональд, я… у меня большой опыт!
– Да, – ответил я, – это одна видимость. Ты все же очень наивна.
Она хотела поспорить со мной, но потом поудобнее уселась на тахте, завернулась в одеяло и улыбнулась:
– Ладно, Дональд, ты, наверное, дополнишь мое образование.
– Тебе придется пройти полный курс. В полдень за тобой начнет охотиться полиция, к ночи она тебя поймает и предъявит обвинение в убийстве.
Она широко раскрыла глаза и воскликнула:
– Но, Дональд!.. Ты… смеешься надо мной? Хочешь вывести меня из себя, да?
– Нет, это правда, – ответил я. – Не знаю, подстроено все это или ты сама вляпалась, но результат налицо. Ты зашла в этот дом и… Вот такая история. Поставь себя на место полиции. Финчли убили. Перед смертью он ругался с какой-то женщиной. Скорее всего, она пыталась его шантажировать, а Финчли не хотел платить. Эта женщина выхватила пистолет и застрелила его. Полиция предполагает, что эта женщина взяла деньги, приготовленные Финчли для того, чтобы заплатить за документы, которыми его шантажировали. Полиция поймает тебя с этими деньгами. Ты расскажешь, что тебе дали ключ и приказали зайти в дом и взять кейс. Почему ты согласилась? Чтобы получить триста долларов. А почему тебе обещали эти деньги? За лжесвидетельство. Все это ты расскажешь как свидетель. Потом тебя будет допрашивать прокурор округа. «А, – скажет он, – так вы собирались за триста долларов совершить преступление?!» Ты расскажешь, что была совсем без денег, голодная и разбитая. Ты будешь избегать ответа на этот вопрос, но прокурор снова и снова будет задавать его. В конце концов ты это признаешь. Прокурор только посмеется над тобой. В суде спросят: «Вы решили лжесвидетельствовать всего за триста долларов? На что бы вы в таком случае пошли за сорок тысяч?»